Меню Закрыть

Посевы ХХ Съезда

1956 год выдался урожайным. В советских газетах, в том числе на страницах выпущенной впервые 1 июля 1956 г. «Советской России», сообщалось о достижениях тружеников села. Особенно впечатляли успехи на целине. В отличие от 1955 г., когда посевы на целинно-залежных землях засыхали на корню, в 1956 году, по словам Л.И. Брежнева, «пробил звёздный час целины. Урожай в казахстанских степях был выращен богатейший, и вместо обещанных 600 миллионов республика сдала государству миллиард пудов зерна». Чтобы помочь целинникам убрать хлеб, из Москвы и других городов страны направлялись студенты. По радио передавали бодрые песни про «друзей-целинников».

Вряд ли тогда многие советские люди могли догадаться, что осенью нашей стране придётся не только собирать небывалый урожай зерна, но и пожинать первые тяжёлые последствия доклада Н.С. Хрущёва, с которым он выступил на закрытом заседании ХХ съезда КПСС. Несмотря на то, что доклад Хрущёва не был опубликован, его содержание стало широко известно в стране и далеко за её пределами. Многие коммунисты и другие друзья нашей страны были потрясены тем, что гнусная клевета против Сталина и политики Советского Союза, к которой постоянно прибегали антикоммунисты, теперь была объявлена правдой главным руководителем СССР. Враги же общественного строя в социалистических странах подняли голову и развернули активную антикоммунистическую и антисоветскую пропаганду. На волне этих настроений в конце июня 1956 года в Познани произошли антиправительственные выступления. Их участники обвиняли в нарушениях законности не только недавно скончавшегося первого секретаря ЦК ПОРП (Польской объединённой рабочей партии) Б.Берута, но и новое руководство страны во главе с первым секретарём ЦК Э.Охабом.

Лишь 12 июля члены Президиума ЦК КПСС в ходе заседания выразили беспокойство по поводу событий в Познани. Одновременно на заседании резко осудили антисоветские выступления в литературном кружке Петефи в Будапеште, которые получили широкую огласку. При этом ответственность за то, что такие выступления стали возможными, возложили на первого секретаря ЦК Венгерской партии трудящихся (ВПТ) Матьяша Ракоши, который возглавил венгерских коммунистов ещё во время войны.

К лету 1956 г. скончались два верных сподвижника Сталина. Климент Готвальд скоропостижно умер в марте 1953 г., сразу после возвращения в Чехословакию со сталинских похорон. Болеслав Берут внезапно умер в марте 1956 г., вскоре после завершения ХХ съезда КПСС. На апрельском пленуме 1956 г. по обвинению в «создании культа своей личности» и нарушениях законности был снят руководитель болгарских коммунистов Вылко Червенков. Вероятно, Хрущёв и его единомышленники считали, что чем быстрее вместо «сталинистов» в европейских социалистических странах к власти придут новые люди, тем будет лучше. Поэтому, скорее всего, командировка А.И. Микояна в Будапешт и последовавшая вскоре на пленуме ЦК ВПТ отставка Матьяша Ракоши 18 июля были вызваны стремлением Хрущёва и его сторонников как можно быстрее «избавиться от «сталинистов». Однако, как всегда, Хрущёв и его единомышленники не продумали последствий своих действий.

Заповедник феодализма и фашизма

Начало политической деятельности Ракоши было похожим на биографии других представителей старшего поколения венгерских коммунистов. Попав в русский плен в годы Первой мировой войны, Ракоши (настоящая фамилия – Розенфельд) после Октябрьской революции примкнул к большевикам, а вернувшись в Венгрию, вступил во вновь созданную Коммунистическую партию и принял активное участие в революции 1919 г., приведшей к созданию Советской республики – первого социалистического государства в Западной Европе. После поражения в Венгрии Советской власти, просуществовавшей 133 дня, М.Ракоши эмигрировал в Россию, где работал в Коминтерне, но в декабре 1924 г. он вернулся для организации нелегальной работы Компартии. В ноябре 1925 г. Ракоши был арестован, а затем приговорён к 8 годам тюремного заключения. Однако после того, как срок его пребывания в тюрьме истёк, был организован новый процесс против Ракоши, на котором его приговорили к смертной казни. К тому времени немало коммунистов и деятелей с левыми взглядами стали жертвами беспощадных репрессий. Всего с 1919-го по начало 1945-го венгерские власти уничтожили в тюрьмах и лагерях 220 тысяч политических заключённых. Лишь протесты общественности различных стран мира, в которых принял участие знаменитый писатель Ромен Роллан, заставили венгерские власти заменить смертную казнь Ракоши пожизненными каторжными работами.

В 1940 г. Советское правительство обменяло Ракоши на взятые в качестве трофеев русскими войсками знамёна, под которыми сражались участники венгерской революции 1848–49 гг. Когда Ракоши доставили в советское посольство, то он был в состоянии такого истощения, что его не могли сразу переправить в СССР. Постепенно восстанавливая свои силы, Ракоши подолгу беседовал с советским послом Шароновым. Ракоши сокрушался по поводу социально-экономической и политической отсталости Венгрии. «После поражения Советской власти, – говорил Ракоши, – в стране восторжествовала крайняя реакция, опирающаяся на помещиков. Венгрия – подлинный заповедник феодализма».

Для такой горькой оценки были основания. Крупные помещики владели 45% сельскохозяйственных угодий в стране. Значительная часть земель находилась в руках католической церкви. Господство помещичьего строя было закреплено в государственном устройстве страны. Венгрия была королевством без короля, которого с 1920 г. заменял регент Миклош Хорти. Ведущую политическую роль в стране играла опиравшаяся на помещиков «Партия единства» (затем была переименована в «Партию жизни»).

Приход к власти реакционных сил сопровождался разгулом реваншистских, шовинистических настроений, усиленных после поражения Австро-Венгрии в Первой мировой войне. В соответствии с Трианонским мирным договором 1920 г., Венгрия утратила своё положение гегемона в половине Австро-Венгерской империи. Территория венгерского королевства и его население сократились на 2/3. Венгрия утратила 88% лесных ресурсов, 83% производства чугуна. 3 миллиона венгров оказались за пределами сокращённой в размерах страны. Нежелание примириться с этими потерями было выражено в истерическом возгласе: «Нет, нет, никогда!» (на венгерском языке это звучало так: «Нем, нем, шоха!»), который повторялся как заклинание на националистических собраниях.

Приход к власти в Германии нацистов, требовавших отказа от Версальского договора 1919 г., вдохновил венгерских националистов. В 1935 г. офицер Ференц Салаши провозгласил создание «Партии национальной воли», которая объявила своей идеологией «хунгаризм», то есть венгерский национализм. Правда, членам новой партии запретили использовать избранную ими свастику, указав на то, что она входит в герб иностранного государства. Тогда те придумали свой символ – скрещённые стрелы. На парламентских выборах в 1939 г. партия «Скрещённые стрелы» (по-венгерски – «Нилашкеретс парт»; поэтому членов партии называли нилашистами), насчитывавшая 250 тысяч членов, получила 18% голосов избирателей и 49 мест в парламенте. Однако нацистские идеи разделяли многие в Венгрии, помимо нилашистов. Об этом свидетельствовало принятие в 1938 и 1939 гг. двух законов о положении евреев, существенно ограничивших возможности для их трудоустройства.

О растущем сотрудничестве с Германией свидетельствовали подписание Венгрией в 1939 г. «Антикоминтерновского пакта», участие в разделе Чехословакии и в войне против Югославии в 1941 г. 27 июня 1941 г. Венгрия присоединилась к походу Германии против нашей страны. Демонстрируя свою солидарность с гитлеровцами, правительство Хорти в августе 1941 г. приняло третий закон о евреях, запретивший им вступать в брак или в половые связи с лицами других национальностей. Одновременно евреев стали загонять в «трудовые батальоны», которые направляли на минные поля. Из 50 тысяч солдат «трудовых батальонов» уцелело лишь 10 тысяч.

На советской земле венгерские оккупанты творили такие же злодеяния против мирного населения, как и гитлеровские захватчики. Об активном участии почти десятимиллионной Венгрии в войне против СССР свидетельствуют её потери на фронте (свыше 180 тыс. убитых солдат и офицеров) и число пленных (свыше 500 тыс.).

Хотя в СССР предпринимались попытки создать воинские формирования из венгерских пленных, они не привели к существенным результатам. Лишь в конце 1944 г. из них были созданы две железнодорожные бригады, а также Будайский добровольческий полк из 2543 человек, принявший участие в боях за Будапешт. Сформированные к маю 1945 г. две дивизии из пленных венгров в боевых действиях участия не успели принять. Причиной трудностей в создании таких формирований считается прежде всего сопротивление этому пленных венгерских офицеров.

Кстати, значительно эффективнее проходила вербовка в ряды антифашистских сил среди румынских военнопленных, которых было около 200 тысяч, т.е. в 2,5 раза меньше, чем венгров. Уже в 1943 г. из пленных румын была создана 1-я добровольческая дивизия имени Тудора Владимиреску, которая приняла активное участие в Ясско-Кишиневской операции, а затем вступила вместе с частями Красной армии в Бухарест.

Как известно, после ареста румынского диктатора Иона Антонеску король Михай I объявил войну Германии. А вскоре полмиллиона румынских солдат и офицеров стали сражаться против вчерашних союзников. На последнем этапе войны против Германии вели боевые действия также дивизии Болгарии и Финляндии, бывшие недавно союзниками Гитлера. Венгрия оставалась последней союзницей Германии в Европе. В отличие же от Германии, Венгрия так и не капитулировала. Правда, в конце войны регент Хорти предпринимал попытки порвать с Гитлером и даже 15 октября 1944 г. объявил о перемирии с Советским Союзом, но почти все венгерские войска продолжали оказывать сопротивление Красной армии. К тому же сын регента Миклош был захвачен отрядом Отто Скорцени. Боясь за участь своего отпрыска, регент Хорти аннулировал перемирие. Вскоре Хорти был арестован немцами, а к власти в Будапеште пришли нилашисты во главе с Ференцем Салаши, провозгласившим себя «вождём венгерского народа».

Быстрое свержение Хорти объяснялось тем, что уже с 12 марта 1944 г. Венгрия была фактически оккупирована немецкими войсками. С этого времени из Венгрии стали направлять евреев в «лагеря смерти». В них погибли 565 тысяч из 800 тысяч венгерских евреев. Знаменательно, что после прихода к власти нилашисты значительно сократили отправку евреев в нацистские лагеря. Они предпочитали сами расправляться с евреями и захватывать их имущество.

Как и в гитлеровской Германии, геноциду подверглись и венгерские цыгане. Из 100 тысяч цыган, проживавших в Венгрии до начала войны, 28 тысяч были уничтожены.

Те обстоятельства, что по сравнению с другими странами Центральной и Юго-Восточной Европы Венгрия значительно упорнее сохраняла верность гитлеровской Германии, а местные носители фашистской идеологии были гораздо последовательнее в осуществлении бесчеловечной практики геноцида, проявились и в дальнейших событиях в жизни страны.

Венгрия – слабейшее звено мировой социалистической системы

В начале 1945 г. Матьяш Ракоши вернулся в Венгрию вместе со своей женой Феодорой Фёдоровной Корниловой, уроженкой Якутии, и был избран Генеральным секретарём ЦК Коммунистической партии Венгрии. (После присоединения к коммунистам левых социал-демократов была создана Венгерская партия трудящихся.) Однако, в отличие от ряда стран Центральной и Юго-Восточной Европы, которые возглавили руководители коммунистических партий, Ракоши не встал во главе правительства Венгрии. Между тем уже с 1944 г. один из руководителей польских коммунистов Болеслав Берут стал председателем высшего государственного органа новой Польши – Крайовой Рады Народовой. Поскольку на выборах в Учредительное собрание Чехословакии в мае 1946 г. Компартия вышла на первое место, получив 31% голосов, её руководитель Климент Готвальд получил пост премьер-министра страны. На выборах в ноябре 1945 г. Отечественный фронт Болгарии, руководимый коммунистами, получил 88% голосов избирателей, а с 22 ноября 1946 г. правительство Болгарии возглавил руководитель Компартии Георгий Димитров.

В тех же странах, правительства которых не возглавляли руководители компартий, у власти оказались политические объединения, в составе которых коммунисты играли решающую роль. В марте 1945 г. Михай I поручил сформировать правительство Румынии Петру Грозе, руководителю Фронта земледельцев, который вместе с Компартией страны входил в Национально-демократический фронт. Даже в Финляндии, которая не пошла по пути социалистических преобразований, в марте 1946 г. во главе правительства встал Мауно Пеккала, член Демократического союза народа Финляндии, в состав которого входили коммунисты и левые социал-демократы.

По-иному развивались события в Венгрии, в которой сказывалось сильное влияние помещичьих порядков и фашистской идеологии. На первых послевоенных выборах в Венгрии в ноябре 1945 г. победу одержала Партия мелких сельских хозяев (ПМСХ), которой, вопреки самоназванию, руководили крупные помещики. За ПМСХ, выступавшую против аграрной реформы и других общественных преобразований, проголосовало 57% избирателей. За коммунистов отдали голоса лишь 17% избирателей.

Хотя коммунисты входили в коалиционные правительства послевоенной Венгрии, ведущие посты в них занимали деятели из ПМСХ. Лишь разоблачение заговора премьер-министра Ференца Надя и его бегство за границу в мае 1947 г. создали условия для поворота в политике страны. На парламентских выборах в августе 1947 г. ПМСХ потерпела поражение, а коммунисты получили 22% голосов избирателей и создали самую крупную фракцию в парламенте. Вскоре к руководству ПМСХ пришло левое крыло во главе с Иштваном Доби, которое взяло курс на сотрудничество с коммунистами. Однако противники коренных общественных перемен оказывали им упорное сопротивление. Активно атаковал нововведения венгерский кардинал Йожеф Миндсенти.

Преодолевая сопротивление внутренних врагов, коалиционное правительство Венгрии в ноябре 1947 г. осуществило национализацию крупных банков страны. Вскоре стали проводиться другие социально-экономические преобразования. В ходе выполнения сначала трёхлетнего, а затем пятилетних планов в стране были построены десятки крупных промышленных предприятий. С 1948 г. развернулось кооперирование крестьянских хозяйств. В эти годы успешно ликвидировалась неграмотность населения.

Однако, стремясь как можно быстрее преодолеть экономическую отсталость страны, партийное руководство во главе с М.Ракоши (который с августа 1952 г. возглавил Совет министров) допустило чрезмерную спешку. В стране возникли перекосы в хозяйственном развитии и проблемы снабжения потребительскими товарами.

Одновременно Ракоши и другие руководители ВПТ стремились как можно быстрее покончить с проявлениями реакционной идеологии. Помимо политической пропаганды и воспитательной работы, борьба велась административными методами с помощью почти 30 тысяч сотрудников органов госбезопасности (АВО) и сотен тысяч помощников этой силовой структуры. Чтобы покончить с антиправительственной пропагандой католической церкви, кардинал Миндсенти был арестован в декабре 1948 г. и в феврале 1949 г. приговорён к пожизненному заключению. Репрессиям были подвергнуты и другие католические священники.

Хотя АВО разоблачило немало бывших нилашистов и других врагов социалистического строя, среди арестованных оказалось немало жертв ложных обвинений, рождённых нелепыми подозрениями, интригами и склоками. В 1949 г. был организован процесс над бывшим министром иностранных дел Ласло Райком, клеветнически обвинённым в заговорщической деятельности в пользу западных держав и Югославии. Вместе с ним к смертной казни были приговорены и другие участники этого процесса. В 1951 г. по схожим обвинениям был арестован бывший руководитель будапештских коммунистов, а затем министр внутренних дел Янош Кадар.

Между тем хозяйственные трудности страны, вызванные ошибками М.Ракоши и его окружения, потребовали внесения корректив в экономическую политику страны. Ракоши был снят с поста председателя Совета министров, а его место занял Имре Надь, который, как и Ракоши, был солдатом австро-венгерской армии, взят в русский плен, а после Октябрьской революции вступил в большевистскую партию. Возглавив правительство в 1953 г., И.Надь, следуя примеру недавно занявшего пост председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленкова, приостановил строительство многих предприятий тяжёлой промышленности и вместо них стал активно развивать лёгкую промышленность. Однако после отставки Маленкова в феврале 1955 г. в апреле этого же года Надя сняли с поста премьер-министра, а затем исключили из партии.

Доклад Хрущёва на ХХ съезде нанёс сильный удар по авторитету Ракоши, который ранее подчёркивал свою верность делу Сталина. Теперь в Венгрии заговорили о культе личности Ракоши. Его обвиняли в многочисленных ошибках, в том числе и в том, что он способствовал нарушениям законности. При этом в стране, в которой был так силён антисемитизм, немало венгров вспоминали национальность Ракоши, а также бывшего шефа АВО Петера Габора (настоящие имя и фамилия – Беньямин Айзенбергер). Поэтому избрание 18 июля 1956 г. пленумом ЦК при поддержке Микояна Эрнё Герё (настоящая фамилия Зингер) было встречено в штыки многочисленными антисемитами. Они уверяли, что Герё – такой же заклятый враг венгерского народа, как Ракоши, Габор и ряд других видных деятелей еврейской национальности.

Однако злобными разговорами дело не ограничивалось. Уже с середины лета 1956 г. через австро-венгерскую границу в Венгрию стали проникать вооружённые группы, в том числе и те, что были связаны с режимами Хорти и Салаши. В стране тайно развернулась подготовка к вооружённому восстанию.

Как в Кремле проглядели развитие контрреволюции в Венгрии

Руководители КПСС не обращали внимания на события, происходившие в Венгрии, которая, наверное, казалась им слишком маленькой страной. С конца лета 1956 г. Хрущёв разъезжал по нашей необъятной державе, награждая области и республики за небывалые урожаи. Из всех же проблем внешней политики Хрущёв продолжал заниматься отношениями с Югославией, так как с 1955 г. он упорно добивался возвращения этой страны в социалистический лагерь. Хотя Хрущёв встречался не раз с Тито в ходе его месячного пребывания в СССР в июне 1956 г., в сентябре Никита Сергеевич вновь посетил эту самую большую балканскую страну. Встречи Хрущёва с Тито были продолжены в Крыму до 5 октября. Югославский посол Мичунович записал в дневнике: «Хрущёв и Тито имели возможность в течение более 10 дней непрерывно беседовать без посредников, что случилось впервые в истории югославско-советских отношений».

Лишь в середине октября внимание Хрущёва привлекли события в другой стране – Польше. В это время в руководстве КПСС узнали, что на пленуме ЦК ПОРП собираются отправить в отставку Э.Охаба, а на его место избрать недавно реабилитированного бывшего руководителя польских коммунистов Владислава Гомулку. То обстоятельство, что эти перемены совершались без консультаций с Москвой, вызвало гнев Хрущёва, и он срочно выехал 19 октября в Варшаву, захватив с собой В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, А.И. Микояна, Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, а также Главкома организации стран Варшавского договора Маршала Советского Союза И.С. Конева. Приезд в Варшаву влиятельных членов Президиума ЦК и видных военачальников СССР выглядел впечатляющей демонстрацией.

Когда Хрущёв в своих воспоминаниях написал, что встреча в аэропорту «была очень холодной», он неточно её охарактеризовал. По воспоминаниям польских участников встречи в аэропорту, Хрущёв стал грозить им кулаком, едва сойдя с самолёта. В ответ на приветствие Гомулки Хрущёв рявкнул на него: «Предатель!» Гомулка вспоминал: «Даже водители слышали его».

Тем временем советские войска, размещённые в Польше, а также польские войска, находившиеся под командованием маршала Польши К.К. Рокоссовского, стали перемещаться к Варшаве. В ответ польское правительство привело в боевую готовность силы внутренней безопасности.

В ходе переговоров, которые, как позже признал Хрущёв, шли «в резких, повышенных тонах», Гомулка постарался заверить Хрущёва и других членов советской делегации в верности Польши дружбе с СССР. Он попросил Хрущёва остановить передвижение советских войск. Очевидно, заверения Гомулки и других руководителей Польши подействовали на Хрущёва и других членов советской делегации. Было сказано о приостановке движения войск. Тем временем Гомулка был избран первым секретарём ЦК ПОРП.

Однако, вернувшись в Москву, на другой день Хрущёв вызвал к себе на дом Микояна и сообщил ему, что решил всё же ввести советские войска в Варшаву. Микоян возражал и добился отсрочить решение вопроса до заседания Президиума ЦК. Тем временем в Польше продолжалось движение Северной группы советских войск в направлении Варшавы. Рокоссовский объяснял Гомулке это движение плановыми манёврами. В этот день на заседании Президиума ЦК было решено: «…покончить с тем, что есть в Польше. Если Рокоссовский будет оставлен, тогда по времени потерпеть. Пригласить в Москву представителей Компартий Чехословакии, Венгрии, Румынии, ГДР, Болгарии (очевидно, для обсуждения польского вопроса)». «В Китай может быть послан представитель от ЦК для информации».

Лишь 20 октября Хрущёв и другие члены Президиума ЦК обратили внимание на нарастание антиправительственных настроений в Венгрии, о чём ещё 12 и 14 октября сообщал посол СССР в Венгрии Ю.В. Андропов. На заседании Президиума было высказано мнение о необходимости опять направить в Венгрию Микояна, но никакого решения принято не было.

В центре внимания продолжала оставаться Польша. 21 октября было получено сообщение о том, что Рокоссовский не был избран в состав нового Политбюро ПОРП. Тогда Хрущёв резко изменил свою позицию. Он заявил: «Учитывая обстановку, следует отказаться от вооружённого вмешательства». На 23 октября было намечено совещание руководителей СССР, Китая, ГДР, Чехословакии, Болгарии, Румынии, Венгрии по польскому вопросу. Это свидетельствовало о том, что советское руководство наконец осознало необходимость принимать решения относительно политики в социалистических странах с учётом мнения их руководителей.

Контрреволюционный мятеж в Венгрии и растерянность в Кремле

23 октября стало ясно, что польские дела уже не являются первостепенными. На заседании Президиума ЦК вечером 23 октября Жуков сообщил о демонстрациях в Будапеште, которые переросли в восстание. В этот день на площадь имени героя революции 1848–49 гг. генерала Беллы пришло около 50 тысяч возбуждённых молодых людей. Главным объектом их гневного выступления стал Сталин, статую которого на этой площади они свергли. (Стоявшую рядом статую Ленина оставили на прежнем месте.) Одновременно демонстранты требовали отставки Э.Герё с поста руководителя партии и возвращения Имре Надя на пост премьер-министра. Полиция не справлялась с демонстрантами. Тогда Э.Герё обратился за помощью к советскому правительству.

О растерянности советских руководителей свидетельствовало то, что на заседание Президиума ЦК был вызван находившийся в Москве опальный Ракоши. Когда тот прибыл в кремлёвский кабинет, Хрущёв сообщил ему, что на сторону восставших перешли части венгерской армии. Хрущёв просил совета у Ракоши: «Есть ли необходимость во вмешательстве советских войск». Ракоши ответил: «Необходимость в этом, безусловно, есть и притом самая незамедлительная».

Судя по записям заседания 23 октября, за ввод советских войск выступили члены Президиума (Н.С. Хрущёв, Н.А. Булганин, В.М. Молотов, Л.М. Каганович, М.Г. Первухин) и кандидаты в члены Президиума (министр обороны Г.К. Жуков, секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов, министр иностранных дел СССР Д.Т. Шепилов, первый секретарь ЦК Компартии Украины А.И. Кириченко). Возражал лишь А.И. Микоян. Он заявлял: «Без Надя не овладеть движением… Руками венгров наведём порядок. Введём войска – попортим дело». В итоге было принято решение ввести советские войска в Будапешт, а в Венгрию направить Микояна и Суслова.

Тем временем в ночь с 23 на 24 октября на экстренном заседании ЦК ВПТ было принято решение назначить Имре Надя премьер-министром страны. 24 октября в Будапешт вошли советские танки. Правительство Надя заявило, что «вчерашняя молодёжная демонстрация превратилась в контрреволюционную провокацию», что оно «просит советские войска в интересах безопасности поддержать меры по подавлению кровавого нападения. Советские бойцы рискуют жизнью, чтобы защитить жизнь мирного населения. После восстановления порядка советские войска вернутся в свои казармы. Рабочие Будапешта! Встречайте с любовью наших друзей и союзников!».

Однако советским войскам было оказано вооружённое сопротивление. В ходе боёв было убито около 600 венгров и около 350 советских солдат. Прибывшие в Будапешт Микоян и Суслов сообщали в Москву, что правительство Венгрии не контролирует положение. Отовсюду стали поступать сообщения о расправах над членами правящей партии и работниками венгерской службы государственной безопасности (АВО). Разъярённые толпы хватали их на улице по одиночке, забивали до смерти, а затем вешали на деревьях.

25 октября Герё ушёл в отставку с поста первого секретаря ВПТ. Его место занял недавно освобождённый из заключения и введённый в руководство партии Янош Кадар. В отличие от Ракоши, Герё и Надя, Кадар, родившийся в 1912 г., принадлежал к более молодому поколению партийных руководителей. Сын бедной словацкой служанки, он родился в Фиуме, население которого тогда составляли главным образом итальянцы. Поэтому ребёнок получил итальянское имя – Джованни и словацкую фамилию Черманек. Обладая незаурядными способностями, выходец из бедноты, Джованни был в школе примерным учеником, и ему была предоставлена возможность учиться бесплатно. В 1931 г. Черманек вступил в венгерский комсомол, а затем, став членом партии, участвовал в подпольной работе под псевдонимом Кадар (Бондарь). После начала войны эта работа переросла в партизанскую деятельность Кадара в Венгрии, Югославии и Чехословакии. В 1944 г. Кадар был схвачен немцами, но сумел сбежать из железнодорожного вагона. (Оценив заслуги партизана Кадара через 20 лет, Советское правительство в 1964 г. присвоило ему звание Героя Советского Союза.)

В своём выступлении 25 октября новый первый секретарь партии Кадар призвал рабочих и коммунистов к защите государственного строя. Президиум Венгерской Народной Республики объявил амнистию тем, кто сложил оружие, но никто из повстанцев не стал этого делать. Рабочие Будапешта не спешили поддерживать правительство. Многие из них устраивали забастовки. Иные вступали в ряды повстанцев.

Дискуссии в Кремле продолжились 26 октября. На заседании Президиума ЦК председатель Совета Министров СССР Н.А. Булганин заявил, что «Микоян занимает неправильную позицию, неопределённую, не помогает руководителям (Венгрии) покончить с двойственностью». Его поддержали Молотов и Каганович. Последний предложил «создать Военно-Революционный комитет», который бы занял место правительства. Протокол заседания гласит: «Маленков: «Ввели войска, а противник начал оправляться». Жуков: «Т. Микоян неправильно действует, толкает на капитуляцию». Осудили поведение Микояна Д.Т. Шепилов и кандидат в члены Президиума Е.А. Фурцева. Хрущёв присоединился к мнению большинства, заявив: «Т. Микоян занял позицию невмешательства, а там наши войска. Послать подкрепление – Молотова, Жукова, Маленкова. Лететь тт. Молотову, Маленкову, Жукову». Хотя это решение не было реализовано, оно свидетельствовало об отступлении Хрущёва, который в своей борьбе за власть в течение двух лет доказывал некомпетентность Молотова и Маленкова в вопросах государственного управления. Теперь он был вынужден обратиться к ним за поддержкой и признать ненадёжность своего главного союзника – Микояна.

Тем временем 27 октября Имре Надь ввёл в состав правительства Золтана Тильди и Белу Ковача, руководителей ещё недавно запрещённых партий. Вечером 28 октября Имре Надь заявил о переоценке характера восстания, объявив его не контрреволюционным, а народным. Надь заявил, что правительственные войска прекращают огонь против повстанцев, а правительство начинает вести переговоры с СССР о выводе советских войск. Толпы коленопреклонённых людей встречали на улицах Будапешта освобождённого повстанцами кардинала Миндсенти. Выступив по радио, кардинал призвал к выходу Венгрии из Варшавского договора. Нападения на коммунистов и сотрудников АВО учащались. На улицах звучали националистические лозунги, включая клич «Нет, нет, никогда!».

В этот день в Президиуме ЦК Хрущёв признал: «Положение осложняется. Настроение Кадара – повести переговоры с очагами сопротивления». Молотов: «Дело идёт к капитуляции. Микоян успокаивает». Каганович: «Активизируется контрреволюция». Ворошилов: «Американская агентура действует активнее, чем тт. Суслов и Микоян». Хрущёв: «Говорить с Кадаром и Надем… Огонь прекращаем».

В этой обстановке было решено принять декларацию правительства СССР «Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами». Декларация была путаной и противоречивой. В конце декларации сообщалось, что «Советское правительство дало своему военному командованию указание вывести советские воинские части из города Будапешта, как только это будет признано необходимым Венгерским правительством».

На другой день, 30 октября, Жуков сообщал членам Президиума ЦК, что в районе Вены сосредоточены военно-транспортные самолёты, готовые лететь в Будапешт. «Надь ведёт двойную игру, – предупреждал маршал. На заседании выступил член руководства Китайской коммунистической партии Лю Шаоци, призвавший СССР не выводить войска из Венгрии. Отвечая ему, Хрущёв говорил: «Два пути. Военный – путь оккупации. Мирный – вывод войск». «Путь оккупации» представлялся Хрущёву и большинству членов Президиума невозможным, а поэтому было решено убрать советские войска из Будапешта.

Решение о выводе советских войск лишь вдохновило повстанцев и контрреволюционную эмиграцию. 30 октября австро-венгерскую границу стали переходить бывшие офицеры хортистской армии, члены партии «Скрещённые стрелы». 30 октября начались погромы партийных комитетов и правительственных учреждений. На страницах журнала «Лайф» корреспондент Джон Сэдови описал, как один за другим покидали государственное здание в центре Будапешта офицеры, которым, очевидно, была дана гарантия безопасности, а поэтому они, улыбаясь, выходили на улицу. Тогда, писал Сэдови, «с них сорвали погоны. Я был в трёх футах от этой группы. Внезапно один начал медленно падать. Повстанцы стреляли в упор. Все офицеры упали как подкошенные… Вышли ещё два человека, один из них старший офицер. Его окровавленное тело было повешено на дереве. Таким образом были повешены ещё два или три человека, видимо, старшие офицеры».

В листовках, расклеенных на стенах домов, содержались призывы помечать квартиры коммунистов и работников АВО особыми знаками. Социал-демократическая газета ФРГ «Форвертс» писала: «Террористы уничтожали не только коммунистов, но и членов их семей – детей и женщин». Специальный корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн» сообщал из Будапешта: «Много невинных пало жертвами мятежников».

Румынский поэт Михай Бенюк рассказывал: «В городе творилось что-то уму непостижимое… Вооружённые группы подростков убивали людей, творили всевозможные бесчинства… Они обстреливали каждый автомобиль советской марки, независимо от того, кто там находился». Румынский транспортный рабочий стал свидетелем того, как повстанцы ворвались в магазин «Советская книга», «зверски расправились с продавцами, а из книг соорудили огромный костёр».

Водитель автобуса газеты чехословацких коммунистов «Руде право» рассказывал: «В среду 31 октября я проходил по парку между площадью Маркса и парламентом. И здесь передо мной возникла ужасная картина. На одном дереве висело семь мертвецов, а немного дальше – ещё один. У всех руки были связаны сзади, лица их были черны, видимо, они висели здесь уже несколько дней… На улице Ракоци… среди убитых на улице лежало тело советского лейтенанта. К его груди толстым длинным винтом, пригвоздившим тело к земле, была прибита пятиконечная картонная звезда… Уже на другой день я видел фотографию мёртвого советского офицера, вывешенную на всеобщее обозрение у ресторана «Венгрия» – на стене кондитерской».

Румынский врач Николау вспоминал: «Мы видели множество отвратительных фотографий, расклеенных на стенах домов. На этих снимках были запечатлены сцены расправы над коммунистами, офицерами венгерской армии, активистами Венгерской партии трудящихся».

Эти свидетельства, выставленные на всеобщее обозрение, демонстрировали варварское нутро венгерского фашизма. Надо признать, что вопиющий разгул фашистской контрреволюции стал не только следствием внутриполитического кризиса страны. Венгрия, а вместе с ней и наша страна пожинали смертельно опасные плоды ХХ съезда КПСС и близорукой политики партийного руководства во главе с Н.С. Хрущёвым.

Поделиться: