Пресс-центр Ивановского обкома КПРФ.
23 августа 2015 года, в 14 часов 30 минут, на пл. Революции областного центра, состоится митинг памяти, посвящённый 100-летию со дня расстрела царским режимом мирной демонстрации ивановских ткачей на Приказном мосту 10 (23) августа 1915 г.
Всех, кто помнит и бережёт в сердце память о Советской власти, приглашаем на митинг.
 |
Отрывок из книги
«Очерки истории ивановской организации КПСС»
… революционная атмосфера в Иваново-Вознесенске накалялась. «… Иваново-вознесенцы, проектируя демонстративное выступление, – отмечалось в полицейском донесении, – преследуют исключительно политические цели и не предполагают предъявлять каких-либо экономических требований».
В ночь с 8 на 9 августа (с 21 на 22 августа по новому стилю) в лесу около деревни Ясюниха (Кохомской волости) Иваново-Вознесенский комитет РСДРП организовал очередную массовку, на которой присутствовало свыше 300 человек, в том числе 30 женщин. Среди присутствовавших было 15 представителей Кохомской партийной организации. Выступившие на этой массовке руководители иваново-вознесенских большевиков в своих речах, указывая на захватнический антинародный характер войны, призывали рабочих добиваться её прекращения, вести борьбу за свержение самодержавия, за превращение империалистической войны в войну гражданскую.
Около 11 часов вечера прямо с поезда на массовку прибыл приехавший из Москвы В. Н. Наумов. Заранее осведомлённые о приезде Наумова жандармы намеревались арестовать его, но эта попытка царских опричников не увенчалась успехом. Наумову и встретившим его товарищам удалось уйти незамеченными и благополучно добраться к месту массовки, где их уже давно ждали. «Под гром аплодисментов и при свете костров, – писал об этой массовке Царьков, – выступил Наумов с горячей речью о войне, о задачах рабочего класса. Много нового узнали здесь присутствующие».
Наумов в своей речи подчеркнул, что вооружённое выступление в Иваново-Вознесенске преждевременно и в то же время призвал рабочих к дальнейшему сплочению и организации своих сил, к готовности по первому зову центральных органов партии выступить против преступного царского правительства.
По окончании массовки, уже на рассвете, были розданы привезённые Наумовым листовки. Специально выделенные товарищи должны были расклеить их по рабочим кварталам и посёлкам. Утром 9 августа эти листовки в большом количестве, какого ещё раньше не видел город, появились на фабриках и в рабочих кварталах. Днём о них уже знал весь город.
В листовке вскрывался империалистический характер войны, указывались истинные её виновники – буржуазия и правительства воюющих стран. Листовка призывала к развитию нелегальной партийной деятельности, обращалась с призывом к рабочим и солдатам стать в ряды борцов революции.
«С правительством не может быть никакого примирения, – говорилось в листовке. – Мы до конца останемся его врагами… Надо смести всех палачей – от царя и министра до урядника, надо на развалинах деспотизма и варварства водрузить знамя свободы, мира и братства народов… Так будем же помнить об этом, товарищи, уходящие на дикую битву за врагов своих. На фабриках и заводах, казармах и окопах будем напоминать об этом другим товарищам, будем сплачиваться в нелегальную организацию вокруг красного знамени социал-демократии. И когда революционная волна охватит Россию, не поднимем по приказу правительства оружие на товарищей своих. Будем прислушиваться к голосу социал-демократии и при первом удобном случае повернём оружие против нашего настоящего врага – правительства, превратив эту братоубийственную резню в гражданскую войну – революцию!»
Рабочие Иваново-Вознесенска живо обсуждали содержание листовки, видя в ней выражение своих мыслей и чаяний. Однако и власти, полиция и жандармерия, осведомлённые провокаторами о положении дел в партийной организации, разрабатывали мероприятия по удушению растущего революционного движения иваново-вознесенских текстильщиков, по разгрому партийной организации, являющейся вдохновителем и организатором их борьбы.
В помощь владимирской охранке из Москвы были направлены восемь шпионов и два опытных жандармских офицера. 9 августа на первой странице местной черносотенной газеты «Ивановский листок» крупным шрифтом была опубликована телеграмма вице-губернатора Ненарокова. Отмечая, что «на некоторых фабриках г. Иваново-Вознесенска происходят брожения рабочих, грозящие вылиться в забастовку», этот держиморда предложил иваново-вознесенскому полицмейстеру «широко оповестить фабричных рабочих и всё население г. Иваново-Вознесенска», что им «будут приняты самые энергичные меры к недопущению беспорядков». «Пусть всякий знает, – угрожающе писал он, – что в подавлении беспорядков я не остановлюсь принять самые крайние и решительные меры». Текст этой телеграммы, в которой царский сатрап недвусмысленно угрожал рабочим кровавой расправой, также в виде объявления был расклеен по городу.
В ночь с 9 на 10 августа с целью сорвать готовившееся выступление рабочих с политическими требованиями, обезглавить движение, полиция произвела массовые обыски и аресты. Всего было арестовано 19 человек. В тюрьме оказалось выданное полиции провокатором Чугуновым почти всё руководящее ядро Иваново-Вознесенской большевистской организации: В. Н. Наумов, И. М. Цибизов, К. М. Гаричев, И. А. Бобков, И. И. Черников, Н. Е. Краснов, В. А. Егоров, А. П. Рыбаков, И. Р. Артамонов, М. М. Рахов, Е. С. Зиновьев, Г. Д. Рыбин и другие.
Несмотря на тяжёлый удар, причинённый партийной организации этими арестами, полиции не удалось сорвать назревшую политическую стачку иваново-вознесенских текстильщиков. Наоборот, аресты, вызвавшие взрыв возмущения широких слоёв рабочих, ускорили их выступление против империалистической войны.
Первыми узнали о произведённых ночью арестах рабочие фабрики Грязнова. Ещё больше накалилась атмосфера, когда полиция с явно провокационной целью продолжала утром 10 (23) августа аресты непосредственно на предприятиях. У всех на виду на фабрике Грязнова был схвачен М. Н. Кадыков в то время, когда он раздавал прокламации. Чаша терпения переполнилась. Близкие к арестованным рабочие Н. К. Савенков, П. М. Плешков, и другие призвали в знак протеста против проводимого насилия прекратить работу.
В 11 часов утра предприятие остановилось. Его примеру последовали другие. Почти все текстильные предприятия города прекратили работу. Всего приняло участие в стачке 25 182 рабочих.
На многих предприятиях состоялись митинги, на которых под общий гул одобрения раздавались большевистские лозунги. На фабрике Гарелина полиция арестовала рабочего, провозгласившего «Долой войну и самодержавие!».
Общегородская политическая стачка развивалась. Сплошной массой многотысячная толпа собралась на площади у городской управы и потребовала освобождения арестованных. Власти выпустили из тюрьмы шесть человек, в том числе и Егора Степановича Зиновьева.
Е. С. Зиновьев, сын бедного крестьянина д. Козловки, Арзамасского уезда, Нижегородской губернии, с детства познавший тяжёлый труд и лишения, навсегда связал свою жизнь с борьбой за освобождение трудящихся. Не раз он подвергался арестам и допросам «с пристрастием», но это не сломило его революционную энергию и волю. Зиновьев был самоотверженным, страстным большевиком.
Трудящиеся, возглавляемые Е. С. Зиновьевым, направились к городскому кладбищу с тем, чтобы обсудить план дальнейших действий. Здесь состоялся грандиозный митинг, на котором выступавшие протестовали против войны, притеснений капиталистов, гнёта царского самодержавия, требовали возвращения солдат с фронта, освобождения всех арестованных, повышения заработной платы и упорядочения взимания штрафов, сокращения рабочего дня, улучшения снабжения города хлебом, снижения цен на продовольственные товары. После довольно бурного обсуждения решили снова пойти к городской управе и добиться освобождения всех арестованных, а на другой день забастовки не прекращать, пока не будут удовлетворены экономические требования.
К 6 часам вечера на городской площади собралось несколько тысяч рабочих. Представителям власти, которые вышли для переговоров, Зиновьев, Коржевин, Соловьёв и другие изложили требования рабочих, но они не были приняты. Полицмейстер Авчинников заявил, что арестованные освобождены не будут, а с недостатками нужно мириться.
Это заявление было встречено неодобрительно. Шнырявшие в толпе переодетые полицейские прислушивались к разговорам и брали на заметку активистов. Одного из них рабочие опознали, избили и выпроводили из своих рядов. Опасаясь, как бы рабочие не были спровоцированы на преждевременное выступление, большевики призывали к спокойствию. Е. С. Зиновьев предложил ввиду позднего времени разойтись, а на другой день к 10 часам утра снова собраться на площади.
В это время распространился ложный слух, что арестованных увозят на вокзал. Послышались возгласы: «Пойдёмте к тюрьме!». По воспоминаниям участника событий А. Андрианова, Зиновьев предложил воздержаться от похода. Кто-то даже обвинил его в трусости. Тогда Зиновьев сказал: «Если вы, товарищи, согласны идти к тюрьме, то я с вами! Будьте спокойны и мужественны, – вы несокрушимая сила! Пойдёмте!». Вся масса двинулась к тюрьме.
За Приказным мостом их ожидала воинская засада. Была мобилизована вся жандармерия и полиция. По распоряжению владимирского губернатора начальник воинского гарнизона полковник Смирнов подготовил вооружённые отряды и выставил заставы к тюрьме, банку и казначейству. На секретном совещании офицеров полка, в полном соответствии с инструкцией свыше, было решено не останавливаться перед применением оружия. Все местные уроженцы, а также подозреваемые в сочувствии рабочим другие солдаты были заперты в казармах. В наряд подбирались особо доверенные лица.
Воинской заставой у тюрьмы командовал прапорщик Носков. Когда рабочие подошли довольно близко, он дал команду приготовиться к стрельбе. Рабочие не могли поверить, что по ним откроют стрельбу. С криками «Братцы-товарищи, неужели вы нас будете стрелять!» они продолжали двигаться вперёд. На расстоянии 15–20 шагов рабочие остановились, и Е. С. Зиновьев начал произносить пламенную речь, но договорить ему не удалось. Раздались три условных полицейских свистка, и за ними последовал залп. Страшное злодеяние совершилось. Почти в упор было произведено ещё два залпа. Упали убитые, застонали раненые. С нагайками и шашками налетели казаки. В результате расстрела 30 рабочих было убито и 53 тяжело ранено.
Первым же залпом был скошен любимец рабочих один из руководителей партийной организации Е.С.Зиновьев. Свинец прервал жизнь активного участника революции 1905 года, члена партии с 1902 г. Царёва Григория Венедиктовича. 27 лет проработал он ткачом и погиб за рабочее дело. Смертельно ранен был в грудь большевик Дунаев Александр Иванович. Он скончался через шесть часов после ранения, на 58 году жизни. Три пули пробили грудь 22-летней работницы фабрики «Компания» – Матрёны Григорьевны Лушниковой. Это была весёлая, энергичная девушка, недавно вступившая в ряды партии и проводившая работу среди женщин-солдаток. Она шла впереди и в первом боевом крещении погибла смертью храбрых, как и все 29 её товарищей.
На другой день после расстрела группа рабочих собралась на площади и просила приехавшего из Владимира вице-губернатора разрешения похоронить убитых. Последний грубо отказал им и заявил, что всякое собрание будет разогнано силой оружия. Тайно, ночью, при усиленной охране полиция зарыла жертвы расстрела в двух ямах на Успенском кладбище.
Организатор кровавой бойни полковник Смирнов поспешил сообщить царю о случившемся. В телеграмме на имя императора он, значительно приуменьшив число убитых и раненых, заверил его, что «в городе восстановлено спокойствие».
Однако было не так спокойно, как сообщал об этом царский опричник. Уничтожить партийную организацию им не удалось.
В ночь на 12 августа, в то время, когда палачи заметали следы своего преступления, в лесу около селения Фёдоровского (в 7 километрах от Иваново-Вознесенска по Тейковскому тракту) состоялось собрание рабочих. Среди 500 человек присутствовавших было около 70 женщин. Собравшиеся поклялись отомстить за своих товарищей. Было решено не ослаблять борьбу против царского самодержавия и продолжать забастовку.
Полиция и жандармерия проводили повальные обыски и аресты, стремясь полностью разгромить большевистскую организацию, обезглавить движение и заставить непокорных отказаться от сопротивления.
Боясь возмущения солдатских масс, командование полка 13 августа вывело из города и перевело в другие части 350 человек уроженцев Иваново-Вознесенска. А на их место были привезены верные царскому правительству «нижние чины».
Полиция и власти, пытаясь обвинить в кровопролитии самих пострадавших, состряпали гнусное уголовное «дело» – «О нападении рабочих на воинскую заставу». В качестве обвиняемых оказалось 28 раненых участников демонстрации и двое рабочих, которые вели переговоры с полицмейстером Авчинниковым на площади перед городской управой. «Дело» было передано, на рассмотрение военно-окружного суда для осуждения их по законам военного времени. Но тщетны были все попытки царских сатрапов замести свои кровавые следы. Организаторами зверской расправы над иваново-вознесенскими текстильщиками были полицмейстер Авчинников, ротмистр Лызлов, полковник Смирнов, прапорщик Носков и другие палачи. Виновником расстрела рабочих была вся насквозь прогнившая система царского самодержавия.
Весть о кровавом преступлении царских властей в Иваново-Вознесенске глубоко взволновала рабочие массы всей страны. Большевистские организации откликнулись на расстрел иваново-вознесенских рабочих выпуском специальных листовок и прокламаций. Большевики использовали это событие для политического воспитания пролетариата, призывали трудящиеся массы к решительной борьбе против самодержавия и капиталистов.
Уже к утру 11 августа 1915 г. «Тверская» группа (г. Москва) выпустила листовку под названием «Проклятие убийцам!». Вот её содержание:
«Товарищи! Кровавый туман застилает всю Россию. Смерть выглядывает из-за каждого угла. Гибнут миллионы на поле брани за дело своих палачей, тысячи падают пронзённые пулями царских прислужников здесь на местах. Не остыли ещё трупы костромских товарищей, как гулким эхом отдались по всей России выстрелы по рабочим в Иваново-Вознесенске. Сотни наших товарищей расстреляны за смелость возвысить свой голос над пучиной лжи и бесправия. Вчера Лена и Кострома, сегодня Иваново-Вознесенск, а завтра, может быть, Петроград и Москва. Нет ни малейшей уверенности, что участь ленских, костромских и иваново-вознесенских товарищей минет нас. Так неужели, товарищи, будем спокойно смотреть, как из нашей среды вырывают одного товарища за другим, как царские палачи бесцеремонно расправляются с пролетариатом, как в корне стремятся уничтожить освободительное движение. Да можем ли мы молчать, когда затронуты наши жизненные интересы, когда пролетариат истекает кровью. Пролитая кровь наших товарищей взывает к мщению.
Заявим же мощно свой голос протеста против излюбленного правительством средства успокоения – расстрела. Да замолчат фабричные свистки, да высыплет весь рабочий народ на улицу, да увидит Москва грандиозную демонстрацию наших сил, да затрепещут царские палачи!
Проклятие убийцам!
Смерть врагам!
Долой самодержавие!
Да здравствует революция!
Да здравствует демократическая республика!».
Эта страстная, полная ненависти к существующему строю листовка, напечатанная в количестве 10 тысяч экземпляров, получила широкое распространение среди рабочих.
К проведению однодневной забастовки и митинга протеста против расстрела ивановских текстильщиков призывала рабочих листовка Богородского районного комитета партии. О кровавых злодеяниях царизма в Костроме и Иваново-Вознесенске говорилась в прокламациях и листовках, выпущенных в 1915 г. – феврале 1917 г. многими другими большевистскими организациями. Легальный большевистский журнал «Вопросы страхования», откликаясь на события в Иваново-Вознесенске, писал на своих страницах: «Нет таких обид и оскорблений, которых бы не пришлось испытать за этот короткий, но тяжёлый промежуток русскому рабочему, вплоть до расстрела в Костроме и 10 августа в Иваново-Вознесенске».
Политическая стачка иваново-вознесенских рабочих в августе 1915 г., зверски подавленная царскими приспешниками, была одним из крупнейших организованных выступлений трудящихся против самодержавного гнёта в годы империалистической войны. Являясь одной из важнейших вех рабочего движения в это время, стачка положила начало крупным политическим выступлениям рабочего класса России. Расстрел иваново-вознесенских текстильщиков грозным эхом прокатился по всей стране. Первым выступил петроградский пролетариат. 12 августа Петербургский комитет большевиков призвал рабочих организовать всеобщую стачку протеста. Многочисленные отряды полицейских и воинские части, патрулировавшие по улицам города и около предприятий, затрудняли её организацию. Тем не менее с 13 по 19 августа бастовало 32 тысячи рабочих 43 предприятий Петрограда.
В Москве о событиях в Иваново-Вознесенске стало известно в тот же день вечером. Утром 11 августа на фабриках и заводах Москвы распространялась листовка «Проклятие убийцам!», призывавшая к стачкам протеста. На ряде предприятий рабочие пытались выйти на улицу, но усиленные наряды полиции, прибывшие ночью в рабочие районы, заняли все улицы, не допустили демонстрации. Одновременно продажная газета «Вечерние известия» по указанию властей, с целью отвлечь внимание трудящихся, напечатала лживое сообщение о том, что якобы войска союзников захватили Дарданеллы. Охранка организовала «патриотические» манифестации по этому поводу. Рабочие завода «Дукс» на Тверской улице разогнали такую манифестацию, измазали навозом портреты царя и водрузили их на городской уборной. Отряд городовых, пытавшихся восстановить «порядок», был встречен камнями. В результате шесть городовых были избиты, а двое рабочих тяжело ранены сабельными ударами.
Крупные стачки протеста против кровавой расправы над иваново-вознесенцами произошли в Нижнем Новгороде, Сормове, Туле, Харькове, Екатеринославе. Стачечная волна прошла по всей стране. В сентябре 1915 г. на предприятиях, подчинённых фабричной инспекции и горному надзору, произошло 184 стачки с 113 816 участниками, 115 из них с 87 621 участником имели политический характер. Преобладающая часть политических стачек и более половины экономических проходили в Петрограде и Москве и столичных губерниях. Однако эти данные фабричных инспекторов явно занижены. В действительности в сентябре 1915 г. бастовало не менее 250 тысяч рабочих.
Все эти стачки в значительной степени были вызваны событиями в Иваново-Вознесенске. Происшедшие в это время политические и экономические выступления пролетариата стали исходной точкой нового подъёма массового революционного движения в стране. Стачечная борьба рабочего класса, начавшаяся в сентябре 1915 г., продолжала неуклонно нарастать вплоть до победы Февральской буржуазно-демократической революции. Расстрелами и арестами самодержавию не удалось уничтожить революционную решимость пролетариата и его авангарда – большевистской партии. Наоборот, эти жестокие репрессии ещё более усилили ненависть к царизму и капитализму и способствовали росту революционного самосознания, рабочего класса. «…Когда 10 (23) августа мы шли к управе, – отмечал старый большевик М. Кияткин, – несли в себе непримиримую вражду не только к местным властям, но и ко всему государственному строю. После расстрела ни у кого не осталось сомнения в том, что только с оружием в руках можно свергнуть самодержавие».
Кровавая расправа над иваново-вознесенскими текстильщиками заставила зашевелиться даже представителей мелкобуржуазных партий, находившихся в Государственной думе. 38 её членов, среди которых были Чхеидзе, Керенский, Скобелев и другие соглашатели, обратились с заявлением в Государственную думу. Последняя была вынуждена 14 августа 1915 г. обратиться к министрам военному и внутренних дел с запросом по поводу действий властей в связи с забастовкой в Иваново-Вознесенске. Оправдывая поведение царских палачей, министры нагло и цинично заявили, что организаторы и руководители расстрела действовали вполне законно, и, «таким образом, к возбуждению судебного преследования против кого-либо из воинских чинов, причастных к событиям 10 августа, достаточных оснований не имеется». Как уже говорилось выше, к ответственности привлекались не виновники расстрела, а сами рабочие.
16 августа 1915 г. в Иваново-Вознесенск прибыл член Государственной думы меньшевик Туляков. Он пытался доказать иваново-вознесенским текстильщикам, что стачка 10 августа в провокационных целях была организована промышленниками и охранкой.
Интерес меньшевиков и эсеров к кровавым событиям в Иваново-Вознесенске был не случаен. Мелкобуржуазным партиям, стоявшим за продолжение войны, необходимо было показать несостоятельность массовых политических выступлений рабочего класса, подрывавших тыл царской России и революционизировавших народные массы. Вместе с тем социал-шовинисты стремились всячески подорвать доверие широких масс рабочего класса к большевистской партии, руководившей революционными выступлениями пролетариата, и её лозунгам. Кроме того, авторитет меньшевиков и эсеров, проповедовавших гражданский мир, к этому времени сильно пошатнулся, и им необходимо было показать себя поборниками интересов трудящихся.
Поэтому партии мелкой буржуазии представили дело так, что якобы политическое выступление текстильщиков Иваново-Вознесенска 10 августа 1915 г. под руководством большевиков не было следствием вылившегося через край возмущения и гнева народных масс, а явилось результатом провокации. Неопровержимые факты доказывают всю несостоятельность и вздорность подобного утверждения.