Пресс-служба фракции КПРФ в Госдуме
2014-02-26 17:20.
27 февраля на «правительственном часе» в Госдуме депутат В.Ф. Рашкин задал вопрос руководителю Федеральной антимонопольной службы И.В. Артемьеву.
 |
В.Ф. Рашкин:
— Уважаемый Игорь Юрьевич, мы знаем, что по технологии и по затратам на нефтеперегонных заводах цена литра дизельного топлива не может равняться цене литра 92-го бензина. Их себестоимость производства отличается у нас в России, как минимум, в два раза.
Мой вопрос. Какие меры против ценового сговора российских монополистов готова принять Федеральная антимонопольная служба, чтобы вернуть цену дизельного топлива, адекватную трудовым затратам на его производство? Мы прекрасно понимаем, что здесь идёт колоссальное нарушение разумной себестоимости производства дизельного топлива. Это ведёт к тому, что мы просто нагибаем товаропроизводителя, особенно аграрный сектор… (Микрофон отключён.)
И.Ю. Артемьев:
— Уважаемый Валерий Фёдорович, действительно вы абсолютно правы, ещё три года назад тот же 95-й или 92-й бензин стоил дороже, чем дизельное топливо, а сейчас дизель дороже, и это факт.
Мы анализировали причины всех этих штук. Не знаю, это было специально сделано или не специально, но наши крупнейшие нефтяные компании совершили очень большие просчёты, связанные со своей стратегией по обновлению основных фондов, то есть строительство замены выбывающим мощностям.
И только, пожалуй, два года назад всерьёз этой проблемой озаботились – были подписаны, так называемые, четырёхсторонние соглашения с нефтяными компаниями, которые предусматривают гигантские штрафные санкции, если они не введут новые мощности как с точки зрения классов экологии, так и с точки зрения формирования большего предложения на рынке по дизельному топливу, по керосину, там, где у нас сегодня узкое место существует, но, в определённой степени также и по бензинам существует такое узкое место.
Эти планы выполняются ни шатко ни валко, за ними следят, и компании вынуждены не только на свои дивиденды расходовать деньги, но и строить в России эти крайне необходимые нам заводы.
Что касается себестоимости… Ну, да, наверное, себестоимость сильно отличается, но себестоимость, как я уже хотел подчеркнуть, с точки зрения ценообразования, для больших рынков мировых не имеет значения. Если завтра в мире будет цена, скажем там, условно, вырастет в полтора раза, она вырастет и у нас в полтора раза, если только мы не захотим закрыться границами и создать дефицит.
Поэтому, к сожалению, мы уже по многим рынкам… иногда – к счастью, иногда – к сожалению, мы настолько интегрированы в мировой процесс, в мировое хозяйство, что мы от него сильно зависим. Поэтому, мне кажется, максимум, что нужно делать в таких ситуациях – это экспортной пошлиной не способствовать излишнему экспорту в ущерб собственной стране тех же самых дизеля, бензина и так далее, прежде всего, обеспечить внутреннее потребление по более низким ценам, а потом уже давать возможность и на экспорт.
Только не через квотирование, такой механизм приведёт к дефициту, а через жёсткие вилки экспортной пошлины, которые работают очень хорошо, запирая отчасти наш рынок, создавая отчасти необходимые, даже избыточные, предложения на внутреннем рынке, что блокирует любые попытки спекулянтов повысить цены.
Вот это нормальный экономический механизм, который надо по максимуму использовать. Мне кажется так.