По страницам газеты «Правда», Александр Драбкин, политический обозреватель
2014-05-30 10:54.
Мощный выход Москвы на китайский газовый рынок аналитики называют глобальной энергетической революцией — всего лишь третьей за сорок тысяч лет существования человечества.
Угроза «огнедышащих заводов»
Вся история от появления хомо сапиенс и до середины ХVIII века укладывается в несколько слов: люди существовали, сжигая растительное энергетическое сырьё. Остальное — производное от этого процесса. Экономические сдвиги и политические катаклизмы, освоение новых территорий и демографические изменения, войны и революции, как известно, определяются экономическими факторами. Сама же экономика напрямую зависит от энергетики.
Рассматривая недавнее грандиозное российско-китайское соглашение по газу под таким углом зрения, аналитики и приходят к выводу о широкой поступи новой энергетической революции. Москва и Пекин не только решили одну из важнейших проблем развития производительных сил своих стран. Они определили характер глобальных экономических отношений в ХХI веке.
История энергетики перестала быть скучным уделом узких специалистов — отныне она фактор экономических преобразований на всей планете. Ни один серьёзный политик не может сбросить его со счетов. Именно энергетика определяет действия гигантских корпораций и тяжёлую поступь «больших боевых батальонов», процветание или увядание огромных регионов, возникновение или исчезновение «горячих точек» на мировой карте, а в конечном счёте — жизнь или смерть миллионов людей.
Эксперты считают, что новый гигантский газовый поток окажет огромное влияние прежде всего на весь евразийский материк. Но не только. Канада, Соединённые Штаты, Латинская Америка тоже не останутся вне зоны его воздействия. И произойдёт это в ближайшие 10—15 лет, то есть, по меркам Истории, через мгновение.
Чтобы оценить сегодняшние масштабы, нужно посмотреть на ситуацию в ретроспективе. Первая глобальная энергетическая революция заявила о себе в середине ХVIII века — до тех пор с изначальных времён люди использовали растительное топливо и таким образом обеспечивали своё существование. Но ситуация стала меняться, когда в революционной Франции появилось Национальное собрание — прообраз парламента. Жители Эльзаса наставляли своих депутатов: «Наш край покрылся металлургическими, стекольными и другими заводами, которые не только потребляют огромное количество дров, но и так плохо используют предоставленные им лесные участки, что превращают их в пустошь. Дороговизна дров возросла до такой степени, что если Его Величество, по меньшей мере, не запретит вывоз дров и не повелит сократить заводы, то житель вскоре будет доведён до физической невозможности обеспечить отопление своего жилища, как и приготовление пищи».
Король не стал спорить с владельцами «огнедышащих заводов» — французской армии была нужна сталь. Но кое-что он тем не менее сделал: повелел поощрить компании, которые получили концессии на разведку и разработку каменного угля. Дело это было трудное и очень дорогостоящее. Но уголь победил — менее чем через сто лет в мире его уже почтительно именовали «король Уголь». Обеспечив стремительный рост промышленности и транспорта, именно угольщики совершили первую энергетическую революцию.
Вторую — нефтяную — революцию очень живо описала в 1912 году российская газета «Новое время»: «Как исчезли гребные флоты перед парусными, деревянные перед железными и парусные перед паровыми, так точно должны исчезнуть флоты угольные перед нефтяными».
Топить и ассигнациями можно…
Россия ХIХ века была великой нефтяной державой. Грозненско-Бакинский нефтяной район гремел на весь мир так же, как сегодня знамениты нефтеносные провинции Персидского залива. Американские корпорации писали на жестянках машинного масла собственного производства: «Типа бакинского». Великий учёный Дмитрий Иванович Менделеев, много сделавший для развития российского нефтяного хозяйства, был непререкаемым авторитетом среди нефтяников всего мира. Однажды к нему обратились американские специалисты, разрабатывавшие нефтяные поля Кентукки. Документ широко известен, как и подробный ответ Менделеева. Он не только проконсультировал своих корреспондентов, но и адресовал им слова поддержки — написал, что молодая нефтяная отрасль Америки заслуживает уважения, но нужно ещё много работать, чтобы в Кентукки дела пошли так же хорошо, как в России. И далее: «Нашим двум странам предстоит осветить мир».
Слова «осветить мир» — не фигура речи. Русский керосин освещал и дома европейских буржуа, и глухие деревушки где-нибудь в горах Афганистана. Обращаясь к нефтяникам Кентукки, российский учёный утверждал: рынок осветительного керосина необъятен, там хватит места и русским, и американцам.
Нефтяная революция изначально не только заменила свечи более эффективными источниками света, она дала новое замечательное топливо для транспортных силовых установок. Нефтью нагревали судовые паровые котлы, которые стали и более экономичными, и более долговечными. Но это ещё не была энергетическая революция. Менделеев предупреждал: «Топить нефтью — преступление, топить и ассигнациями можно». Только в ХХ веке, который справедливо именуют «веком моторов», двигатели внутреннего сгорания — бензиновые и дизельные — революционно преобразовали мир.
Как такие преобразования влияют на социальные и политические процессы, преобразуют всю картину мира, видно на примере военной техники. Демографы подсчитали, что в европейских войнах ХIХ века погибло столько же людей, сколько и в войнах века ХVIII, хотя орудия поражения усовершенствовались более чем существенно. Появился станковый американский пулемёт Хайрема Максима, делавший до 300 выстрелов в минуту. Тогда пацифисты провозгласили его оружием массового поражения — ведь вооружённая «максимами» дивизия может перебить целую армию! Такого не произошло, но косил противников «максим» исправно. Эффективнейшим индивидуальным оружием стала винтовка Сергея Мосина — легендарная «трёхлинейка». Немецкая пуля «дум-дум» в крошево рвала живое тело — даже лёгкое ранение становилось смертельным. А число погибших практически не увеличивалось, хотя оружие становилось всё более страшным.
Ситуация коренным образом изменилась, когда в военное дело пришла нефтяная революция. Боевая авиация, механизация пехоты, бронетанковые войска обеспечивали такую эффективность военных действий, какую не могло дать никакое совершенствование собственно оружия. ХХ век — век моторов стал самым кровавым за всю историю войн. Здесь не место обсуждать ужасы этого времени, я хочу лишь показать, как вторая энергетическая революция, революция нефти, изменила всю жизнь человечества — и на поле боя, и в экономике, и в политике. Воздействие энергетических новаций стало поистине тотальным.
Третья революция
Природный газ в качестве топлива люди начали использовать примерно 80 лет назад. Газопроводы большой протяжённости в СССР, как и в других странах, появились в сороковые годы прошлого века. Но они обслуживали лишь потребителей внутри страны. Первый опыт крупных международных газовых поставок в ряд стран по единой нефтепроводной системе продемонстрировали миру социалистические государства — члены Совета Экономической Взаимопомощи. «Красный газопровод» преобразил восточноевропейские страны, бывшие много столетий задворками Европы. Западные аналитики подсчитали, что советское «газовое изобилие» обеспечило стремительный рост экономик государств — членов СЭВ: в начале восьмидесятых годов прошлого столетия там на душу населения производилось втрое больше промышленной продукции, чем её делалось в планетарном масштабе.
Первой страной западного мира, обратившейся к газовой кладовой СССР в 1968 году, стала Австрия. За австрийцами последовали итальянцы, немцы (ФРГ), финны, французы… За океаном увидели в советском трубопроводе, подающем газ в Западную Европу, «пушечное жерло, направленное в сердце НАТО». Президент США Рональд Рейган более 40 раз выступал с грозными публичными проклятиями против «красного газа в Европе». Мне уже доводилось недавно писать на эту тему: американские интриги закончились безрезультатно. Советский газ стал важным экономическим фактором во многих западноевропейских странах. И остаётся таковым сегодня.
Берусь утверждать: иначе и быть не могло. И не только потому, как мы писали в советское время, что социализм убедительно продемонстрировал свою эффективность. Была и другая причина — в Европе делала первые шаги глобальная газовая революция, которая стала явью сегодня на линии Москва—Пекин. А с всемирной энергетической революцией спорить бесполезно.
Сейчас аналитики во многих странах мира обсуждают российско-китайский газовый мегапроект. Кто-то по привычке старается найти в нём уязвимые места: то цена газа вызывает сомнение в устойчивости всей конструкции, то возможности конкурентов явно завышаются. Много чего говорят и пишут противники огромного дела.
Однако главное очевидно и незыблемо. Российский газ в Китае даст мощнейший импульс развитию экономики Поднебесной: энергобаланс великой страны сдвинется в сторону использования топлива более эффективного, практически не загрязняющего окружающую среду (в отличие от привычного для Китая угля). Строительство гигантской газопроводной трассы окажет огромное позитивное влияние на рост многих отраслей хозяйства — от металлургии и тяжёлого машиностроения до химии. Заметным будет и геостратегический эффект: к газопроводу подтянутся многие бурно развивающиеся страны АТР — «молодые азиатские тигры». Им тоже нужно эффективное и экологичное топливо. Япония и Малайзия, Филиппины и Мьянма, обе Кореи — вот далеко не полный перечень тех, кто не захочет остаться за бортом великой газовой революции. А это будет означать коренное изменение ориентации топливно-энергетического баланса всей Юго-Восточной Азии — наиболее динамично развивающегося региона планеты.
Есть варианты на первый взгляд и вовсе экзотические. Сейчас прорабатывается проект строительства гигантской железнодорожной магистрали из Китая по российской территории на Аляску. Как показывает опыт строительства газопроводов в Европе, освоенные трубопроводчиками трассы охотно используют и дорожники, и энергетики. На территории бывшей Чехословакии ущелье, которое в шутку называют «горлом Европы», забито магистральными газо- и нефтепроводной трассами, там же проходят автомобильное шоссе, железная дорога и линия высоковольтной передачи.
Эффект строительного совмещения огромен. То же может произойти и на китайско-сибирско-американском маршруте: параллельно железной дороге протянется газопровод, который объединит российские и китайские газовые линии с американской и канадской газопроводной системой. А там объединёнными усилиями возможен и рывок на юг — в Латинскую Америку. Кто-то скажет, что это всё ненаучная фантастика — при нынешнем политическом климате такое просто невозможно. Но кто мог предвидеть во времена фултонской речи Черчилля, что через двадцать лет Западная Европа и Советский Союз будут сотрудничать в газовой сфере. Верить в это могли только те, кто ориентировался на неизбежность энергетической революции, которая продиктует свои условия политикам. Что и произошло.