«Свободная Пресса»
2014-12-09 01:39.
На Украине это становится приметой времени: если человек схвачен неизвестными, увезён в неведомом направлении, а милиция разводит руками, то искать его следует всё-таки в СБУ.
 |
На первый взгляд, очередные политические дела штампуются, клепаются, фабрикуются наспех, примитивно, топорно. Много говорится о неразборчивости или некомпетентности силовиков. Но есть и другое мнение. Украинским спецслужбам не так уж важен конечный итог многочисленных дел с обвинениями в терроризме. Они заинтересованы, скорее, в самом процессе, который создаёт видимость широкой «антитеррористической деятельности» в областях, прилегающих к Донбассу, – с непрерывными реляциями и информационными сообщениями. Рассчитано это ещё и на тех наблюдателей ОБСЕ, у которых рано или поздно появляются «странные» вопросы: а против кого, собственно, Украина проводит так называемую «АТО»?
«Прогрессивное человечество» подводят к мысли, что и в других регионах Украины вовсю ведётся борьба с «террористами и диверсантами», а стало быть, в Донбассе силы «АТО» спасают ещё и эти мирные территории от огня, который может переметнуться на них…
Нелепость обвинений, кажется, уже никого не смущает. Если женщина в центре города разглядывала памятник Независимости «Летящая Украина» (а у СБУ есть свидетель, который это видел!), – значит, она планировала его взорвать. Вот вам и новоиспечённый террорист. И это не гротеск. Так теперь происходит в Харькове…
38-летняя Юлия Колесникова пропала 22 октября. Должна была в этот день с племянницами ехать покупать платья для их школьного праздника (отец девочек, брат Юли, умер этим летом). Но дома её так и не дождались. Мать, Вера Леонидовна Слепух, сразу же написала заявление об исчезновении дочери… А увидела её только 28 ноября, во время заседания Киевского районного суда: меру пресечения для арестованной избирали спустя 38 дней после ареста-похищения!
Колесникова, заметная участница харьковских протестов, ещё и активно помогала беженцам… Чтоб поддержать Юлю, в суд пришли её единомышленницы. Все говорили о том, что Колесникова выглядит измождённой (после суда в соцсетях появились её фото, до ареста и 28 ноября, – нынешнюю Юлю узнать трудно). Люди возмущены и ещё одним обстоятельством. Юле вменяют в вину подготовку подрыва памятника древнегреческой богине Ники на шаре (он же памятник Независимости «Летящая Украина»). Подозревают её в том, во что верится с трудом… Между тем буквально накануне судебного заседания по делу Колесниковой окружной админсуд признал незаконным снос памятника Ленину. И исполнители на свободе; а идейный вдохновитель, подписавший постфактум распоряжение о сносе памятника, до сих пор мнёт губернаторское кресло…
Вера Слепух рассказывает «Свободной прессе»:
– Мы живём в пригороде. Когда Юля пропала, утром приехали следователи из посёлка Солоницевка. Я сказала, что никаких известий о ней нет. Они забрали её расчёску, зубную щётку… И после этого у нас со следователями никаких контактов не было. Они не искали её. Они просто звонили и спрашивали: «Ничего не слышно о ней? Не объявлялась?» Потом, через два дня, вдруг пришла SMS-ка: «Мама, я уехала в Белгород. Не волнуйся, буду через неделю». Но такое же сообщение пришло и матери её гражданского мужа. А Юля никогда не называла её «мамой». И я понимаю, что это не Юля писала.
5 ноября у нас в доме был обыск. Когда они пришли, человек шесть-семь и понятые, предъявили удостоверение, я испугалась. Думала, что её труп нашли. Спрашиваю: «Вы мне скажите, она жива или нет? Вот этот шабаш для чего?». Они сказали: «Её у нас нет. Если найдём на территории, контролируемой Украиной, – мы вам сообщим в первую очередь».
А потом, вскоре после обыска, мне позвонила женщина из Луганской области, Светлана. Она сказала: «Вера Леонидовна, не волнуйтесь. Юля в СБУ. Я сидела с ней в одной камере». И рассказала, что Юлю задержали 22 октября (неслучайно у меня тогда сердце ёкнуло). Она была с Юлей в камере, – кажется, до 7 ноября. Потом её обменяли… И вот накануне этого суда следователь приходит и говорит: «Я вам принёс самую хорошую новость за этот месяц. Ваша Юля задержана». Рассказывает: дескать, она пыталась уйти куда-то в Луганск и её задержали вчера… Я её увидела в суде – ужаснулась: во что она превратилась, как похудела, чёрная вся… Может, били её? Почему её не показывали? Сколько людей пропавших – как это так?
И в чём её обвиняют?! Сейчас говорят, что хотела взорвать памятник. Когда обыск был, говорили: подозревают, что какие-то железнодорожные колеи она взрывала. Нашли тогда ленту георгиевскую и флаг с Лениным… А потом нашли какой-то пластилин. Сказали, что это взрывчатка. Руслан, её муж, работал в органах, теперь пенсионер. И мне трудно представить, чтоб в его доме под подушкой хранились взрывчатка и какой-то детонатор. Это в голове не укладывается. Я не верю им. Как можно им верить, если её задержали 22 октября, больше месяца скрывали это, а в конце ноября сообщили, что задержали вчера?!
Женщина из Луганской области, сокамерница Колесниковой, о которой говорит мать, – это Светлана Коноплёва. Её задержали ещё летом (как депутата парламента ЛНР). В октябре перевели из Краматорска в Харьков. 7 ноября обменяли. Во второй половине ноября в интернете появилось видео-интервью с ней. Там Светлана Коноплёва говорит о своём пребывании в изоляторе временного содержания СБУ в Харьковской области: «24 октября, когда я туда переехала, она (Юлия Колесникова – авт.) там находилась уже две ночи… Когда мы обратились к следователю, он сказал, что никто не знает, где вы находитесь, никто вас не регистрировал. Поэтому найти вас – нет никакой возможности… Мы слышали, как привозят и увозят мужчин… И все они заходили с той винтовой лестницы, по которой прошли мы. То есть они тоже не проходили регистрацию». В этом же интервью Коноплёва, рассказывая о Колесниковой, заявила: «Я настаиваю на том, что она находится во второй камере».
Так совпало, что адвокату Александру Шадрину, представляющему в суде интересы Веры Слепух, матери Юли, – пришлось защищать и других политзаключённых, таинственно исчезавших в Харькове: проректора Славянского университета Алексея Самойлова и Игната Кромского (Топаза). Правда, у нового дела есть существенное отличие. Самойлова и Кромского сначала арестовывали, избирали меру пресечения содержание под стражей. А когда, наконец, суд принимал решение выпустить их из-под стражи, арестованные пропадали в «недрах» СБУ. А дело Юлии Колесниковой началось с исчезновения-похищения – и только месяц спустя дошло до «судебных формальностей» с мерой пресечения. Александр Шадрин говорит о том, почему стало возможным неделями и месяцами скрывать неучтённых арестованных, таких, как Юлия Колесникова:
– 8 ноября был провальный мониторинговый визит в Управление СБУ в Харьковской области сотрудников Секретариата Уполномоченного Верховной Рады по правам человека. Они в СБУ никого не нашли. Отчитались, что на момент их визита без предварительного предупреждения – «ни одного задержанного в изоляторе не содержалось». А в это время Юлю и остальных незаконно задержанных переместили на несколько этажей вверх в помещение типа актового зала.
«СП»: – Что с ней происходило после исчезновения, во время пребывания в изоляторе?
– За 38 дней она потеряла 18 килограммов и состарилась лет на десять. Говорит, что ничего не ела в этот период. У неё черепно-мозговая травма. Вменяют приготовление к теракту. Якобы её целью должен был стать памятник Независимости «Летящая Украина».
28 ноября состоялось заседание Киевского районного суда: избрали меру пресечения – содержание под стражей. Плюс обязали провести судебно-медицинскую экспертизу и проверку по поводу содержания в изоляторе с 22 октября. Единственная «поблажка» – удовлетворили ходатайство по поводу нахождения вне металлической клетки (унижает достоинство арестованной) во время заседания: положительно сказалось присутствие представителя из Комитета ООН по правам человека.
«СП»: – В делах других «пропавших» – Самойлова и Кромского – есть подвижки?
– Апелляция оставила Самойлову содержание под стражей. Хотя был ответ из Полтавского СИЗО, вносящий ясность, – этого как бы не замечают. Они сообщили: несмотря на то, что 12 сентября в СИЗО было предоставлено постановление о прекращении уголовного производства, Самойлов был этапирован вместе с личным делом в Управление СБУ в Харьковской области. Кромской всё ещё не «легализован». А Юля Колесникова подтверждает его местонахождение в ИВС УСБУ в Харьковской области.
«СП»: – Что кроется за схожестью этих политических дел: системный подход к их штамповке?
– Всё очень похоже на 30-е годы прошлого века, увы. На допросах то и дело спрашивают: «Общались ли вы с тем-то на политические темы?»
Что касается «неучтённых» арестованных. Европейский суд по правам человека одним из самых тяжких нарушений права на свободу считает случаи незарегистрированного задержания. Тяжесть заключается в абсолютном бесправии таких лиц. И обычно влечёт за собой «паровозом» и нарушение иных статей Конвенции: 3-й (пытки и нечеловеческое обращение), 8-й (право на уважение частной и семейной жизни), а иногда даже и 2-й (право на жизнь). Именно поэтому должен эффективно работать национальный превентивный механизм. Нормы Конвенции – это те минимальные требования, которые должны соблюдать все государства – члены Совета Европы.
Однако в последнее время Украина отдаляется от Европы всё дальше: это и принятие закона о превентивном задержании до 30 суток по постановлению прокурора, и невозможность избрания альтернативных мер пресечения по некоторым категориям преступлений (причём в этом списке не все из них являются тяжкими). Но несмотря на широкие полномочия, правоохранительные органы умудряются нарушать даже это. Какие цели преследуются, догадаться нетрудно: повышение раскрываемости, выбивание признательных показаний, фальсификация доказательств стороны обвинения, стремление сломить волю задержанного лица.