История, обращённая в будущее: экономические воззрения И.В. Сталина и современность.

И.М. Братищев, Р.В. Братищева, члены РУСО
2014-12-09 15:40.

Предлагаем вашему вниманию материал, подготовленный членами РУСО И.М. Братищевым и Р.В. Братищевой.

 

 

«Историческое значение каждого великого человека измеряется его заслугами Родине, его человеческое достоинство – силою его патриотизма…».

Н.Г Чернышевский.

На развилках русской истории было множество случаев, когда решение судьбы страны напрямую зависело от избранного ею пути. Вспомним: «направо пойдёшь – коня потеряешь, прямо пойдёшь – сам пропадёшь, налево пойдёшь – счастье найдёшь».

Но, пожалуй, наиболее полно и благотворно на судьбу России повлиял выбор В.И. Лениным и его соратниками дальнейшего её развития в Октябре 1917 года и И.В. Сталина в 1929 году (отмена НЭПа). Причём серьёзные аналитики считают, что «развилка», перед которой стоял вождь в конце 20-х годов прошлого столетия была куда более важной, нежели 1917 год. Объясняется это тем, что вплоть до 1929 года наша страна оставалась сырьевым придатком, т.е. была вписана ещё в западную капиталистическую систему, а не являлась её антисистемой.

В сталинские 30-е годы главным вопросом дальнейшего продвижения страны вперёд стал вопрос о том как распорядиться скудной по тем временам вещественной субстанцией, а затем и нарастить её. Сделать это в интересах немногих (говоря современным языком в пользу олигархов), либо путём преимущественно непопулярных мер – в пользу основной массы населения, т.е. всех.

Забегая вперёд, зададимся вопросом: не перед подобного ли рода дилеммой должна была бы стоять ельцинско-путинская и стоит нынешняя власть. Но, к сожалению, этот вопрос не осознавался ими даже гипотетически.

1. 1. Был ли И.В. Сталин теоретиком, а не только великим практиком.

У России одна из существенных особенностей: практически любой «материалистический» вопрос решается у нас преимущественно властным (автократическим) способом. Так было, к примеру, при Иване Грозном, отстранившим от власти тогдашних олигархов – четыре клана суздальских княжат, так было при Петре Первом, Екатерине Второй, Павле Первом, Александрах Втором и Третьем. Примерно подобным же образом поступил и Сталин, отстранив в 30-е годы от власти тех, кто выступал за «сырьевой вариант» развития России, обрекавший страну на зависимое от капиталистов положение. При этом он опирался на широкую и действительно народную поддержку. Это потребовало временного усиления пресса на население (по другому не бывает), но в результате возобладал национально-ориентированный и антиолигархический выбор.

И как показал весь ход дальнейшего развития страны, этот выбор оказался верным. Почему? Да, потому что наши великие предки и Сталин в их числе в исторически разное время действовали исходя из интересов народа и с его одобрения. Можно ли считать случайным, что в историческом сознании народа деятельность указанных выше правителей России наполнилась эпохальным смыслом (эпоха Ивана Грозного, эпоха Петра Первого, эпоха Сталина)?

Как не случайно и то, что любой официальный, либо другого рода разговор о социализме и Советском Союзе непременно сводится к теме сталинской эпохи. По своим колоссальным свершениям эта эпоха громадна, экономически и социально эффективна, а Сталин как создатель первого в мире социалистического государства в условиях капиталистического окружения подобен Титану. Это факт, что под его руководством путь «от сохи и лаптей до атомного реактора» был проделан одним поколением и, как бы это кому не нравилось, в рамках социалистического проекта.

Троцкистско-бухаринское, а позднее хрущёвско-горбачёвско-ельцинское либеральное и путинско-медведевское неолиберальное противостояние Сталину имеет в своей основе один источник – ненависть к социализму. То есть ненависть к обществу, в основу которого положены идея справедливости и коллективистский концепт, желание навсегда устранить атомизацию общества с её «социальным дарвинизмом» и паразитированием на нищете и бесправии.

Возможен вопрос: умаляет ли достоинства и заслуги Сталина его статус преемника В.И. Ленина в практическом и теоретическом отношении? Думается, что нисколько. И разница между ними не в величине и значимости свершений, а, главным образом, в исторически-временном аспекте. Каждый из них по своему создал и со всей силой своего таланта и политической воли максимально использовал возможности, предоставленные им временем. Образно выражаясь, Ленин «родил» социалистический Советский Союз, а Сталин его «воспитал и вырастил».

Но можно ли было решить эту грандиозную задачу, не опираясь на теорию, которая всегда была и остаётся «критерием истинности практики»? Ответ очевиден. Поэтому рассуждения о том, что Ленин больше теоретик, а Сталин – практик далеки от правды, о чём и свидетельствует исследование сталинского теоретического наследия.

Здесь следует обратить внимание на два, по крайней мере, этапа становления Сталина как теоретика. Так, при жизни В.И. Ленина разработка Сталиным общетеоретических вопросов социализма ограничивалась национальной проблематикой. После Ленина, в условиях жёстко обострившейся полемики с Л. Троцким и его приспешниками И.В. Сталину пришлось осмысливать весь спектр создания основ нового социалистического жизнеустройства общества. При этом социально-экономическая обстановка в стране и политико-идеологическое противостояние в партии актуализировали вопрос о том, что построение социализма не может рассматриваться как процесс его эволюционного становления, а является сознательным и планомерным строительством нового общества в условиях внутреннего противоборства и враждебного окружения.

1. 2. Три «экономических кита», на которых И.В. Сталин строил социализм.

Ещё В.И. Ленин отмечал: «До сих пор перед нами стояли мизерные, презренно-жалкие (с точки зрения всемирного империализма) враги, какой-то идиот Романов, хвастунишка Керенский, банды юнкеров и буржуйчиков. Теперь против нас поднялся гигант культурного, технически первоклассно оборудованного, великолепно налаженного всемирного империализма. С ним надо уметь бороться».

Это «умение» предполагало прежде всего теоретическое осмысление эпохи. И Сталин его продемонстрировал великолепно и провидчески. Возьмём, к примеру, его небольшую по объёму работу «Экономические проблемы социализма в СССР», обращённую к участникам ноябрьской дискуссии 1951 года. Из всей совокупности поднятых в ней проблем выделим только три, наиболее актуальные как нам представляется, с точки зрения современности. Это, во-первых, вопрос об утверждении социалистической собственности на средства производства и её формах; во-вторых, «о товарном производстве при социализме» и, в-третьих, «о характере экономических законов при социализме». В каждую их этих проблем Сталин внёс неоценимую теоретическую лепту, подтверждённую всем ходом исторического развития.

В наше непростое время наблюдается такая разновидность  исторического регресса, которой раньше в истории не было, хотя регрессивные периоды практически никогда не выпадали из общего исторического контекста. В конце ХХ века человечество столкнулось со специфической формой регресса, реализуемой в рамках схемы история – антиистория. В этих условиях экономические воззрения И.В. Сталина приобрели исключительную злободневность. Тем более, что помимо теоретического осмысления особенностей раннего социализма, ему досталась тяжкая, рутинная и не для всех понятная, но востребованная временем работа построения первого в мире социалистического государства.

Нельзя не учитывать и то, что до Великой Октябрьской социалистической революции Россия была самой реакционной полукапиталистической страной с остатками феодализма и патриархальщины. И, к глубокому сожалению, почти в такую же страну она стараниями либерал-клептократов превратилась на рубеже XX и XXI веков. Да, уважаемые читатели, мы живём во время, когда за стенами наших жилищ буйствует полукапитализм в самой подлой, реакционной и бесчеловечной форме. И сейчас надо размышлять главным образом не только о том, как «дошли мы до жизни такой», а о восстановлении движения России в направлении социализма – этой универсальной, социально-справедливой и в то же время эффективной с ресурсной точки зрения формы человеческой жизнедеятельности.

В решении этой труднейшей задачи, как и предупреждал И.В. Сталин, самым опасным является беспечное отношение к теории, «стремление практиков отмахнуться от теории». Нельзя не учитывать, что этот вывод был сделан в особо сложных международных условиях враждебного капиталистического окружения и угрозы военного нападения извне. Сейчас к этому добавляются общемировые процессы, вылившиеся во всеобщий экономический коллапс общества, функционирующего на стихийных началах, ведущий капиталистический мир в цивилизационный тупик.

Анализ изменений в общественном устройстве, организации социально-экономической и духовной жизни народов и воздействия их на цивилизационные процессы развития человечества, приводит к выводу о необходимости глубокого научного осмысления экономических воззрений И.В. Сталина с тем, чтобы не допускать в будущем необдуманных, неверных решений, приводящих к разрушительным тенденциям. Сама объективная логика исторического процесса, как он и предвидел, приводит человечество к идее справедливого общественного устройства, основанного не на индивидуализации, конкуренции, т.е. борьбе всех против всех, алчности, экспансивности, антигуманизме, а на системе гуманистических ценностей, а именно: равенстве, соучастии, общности.

А это и есть социализм, т.е. такое общество, которое отказавшись от частной собственности, разрешает антагонистическое противоречие между трудом и капиталом, обеспечивает возможность саморазвития, создаёт мощную и эффективную систему планирования, формирует комплекс социальных гарантий в их реальном воплощении: право на труд, бесплатное образование и здравоохранение, утверждает уникальную систему народовластия и истинной демократии и т.д. открывает для каждого возможность равного доступа к достижениям науки и культуры, удивляет мир невиданными темпами бескризисного развития производства.

1. 3. Утверждение общественной собственности на средства производства в двух её формах: государственной и колхозно-кооперативной.

Социализм, подчёркивал Сталин, базируется на общественной собственности на средства производства, а именно на землю, недра, ключевые отрасли экономики. А форма собственности – это основа производственных отношений и главная черта того или иного способа производства.

Национализация основных средств производства, земли, коо­перирование сельского хозяйства, преобразования в материально-технической базе экономики, осуществлённые в конце 20-х – начале 30-х годов, явились отправным пунктом для вывода о формировании в СССР в основном социалистической системы хозяйства и утвер­ждении главенствующей роли в ней социалистической собствен­ности. Этот вывод был юридически закреплён в сталинской Конституции СССР 1936 года.

Её статья 4 гла­сила: «Экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства, утвердившиеся в результате ликвидации ка­питалистической системы хозяйства, отмены частной собственности на орудия и средства производства и уничтожения эксплуата­ции человека человеком»[1]. Как видим, в характеристике основы экономиче­ского строя в СССР Конституция указывала на два момента: «социалистическую систему хозяйства» и «социалистическую соб­ственность на средства производства».

Впоследствии Сталиным было дано следующее определение соотношения понятий «социалистического строя», «производственных отношений» и «собственности»: «При социалистическом строе, который осуще­ствлён пока что только в СССР, основой производственных от­ношений является общественная собственность на средства про­изводства»[2]. Положение о том, что основу производственных от­ношений составляет форма собственности на средства производ­ства, было известно марксизму и прежде, оно имело общеметодо­логическое значение, и, примененное к характеристике собствен­ности в советском обществе, широко вошло в научную и учебную экономическую литературу.

Социалистическая собственность на средства производства характеризовалась в Конституции СССР 1936 г. как собственность, состоящая из двух форм: основной – государственной (всенарод­ное достояние) и кооперативно-колхозной (собственность отдель­ных колхозов и отдельных кооперативных объединений) (ст. 5).[3] Кроме того в статье 10 Конституции закреплялась законодательная охрана права личной собственности, основанной на трудовых дохо­дах и праве наследования, а статья 9 допускала наряду с социали­стической системой хозяйства и «мелкое частное хозяйство едино­личных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исклю­чающее эксплуатацию чужого труда»[4]. В рамках этих форм собст­венности и осуществлялся их экономический анализ.

В литературе середины 50-х годов, посвящённой вопросам собственности, широко использовались выводы экономической дискуссии 1951 г., основные положения работы И.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.). На них опирался и известный учебник по политической экономии Ин­ститута Экономики Академии наук СССР под редакцией К. Ост­ровитянова, в котором выделялась особая глава (XXVII) «Общественная собственность на средства производства – основа производственных отношений социализма».[5]

Не вдаваясь в дискуссию по проблемам собственности, характерную для научной литературы 60–90-х годов прошлого века,[6] отметим лишь несколько важных, на наш взгляд, обстоятельств.

Первое. Утверждение в Советском Союзе общественной собственности в двух её основных формах: государственной и колхозно-кооперативной позволило И.В. Сталину и его соратникам в исторически короткий срок (1929–1940 годы) осуществить индустриализацию страны, коллективизацию сельского хозяйства и культурную революцию, обеспечить экономическую победу советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, в короткие по историческим меркам сроки восстановить разрушенное войной народное хозяйство, создать «атомный щит» страны и вырваться в космос.[7]

На этом фоне «достижения» нынешнего режима, утвердившегося в России в 1990 году, выглядят следующем образом.

Таблица 1.[8]

Производство основных видов промышленной и сельскохозяйственной продукции в России в 1990-м и 2000-м году.

Производство продукции в России в 1990 г. и в 2007 г.

Вид продукции                            Единица                                       1990 г.–2007 г. (% от 1900 г.)

Промышленность Электроэнергия                          млрдкВт-ч                                           1082,2 1015,3(94,0%)

Нефть                                                 млн. т                                                516 491 (95,1%)

Газ                                                   млрд мэ                                            641 651 (101,6%)

Уголь                                                  млн. т                                               395 314(79,4%)

Чугун                                                 млнт                                                59,4 51,5(86,7%)

Сталь                                                  млнт                                               89,6 72,4(80,8%)

Металлорежущие станки              тыс. шт.                                            74,2 5,1(7%)

Металлорежущие станки с               шт.                                                16741 программным и числовым                                                                 377(2,3%) управлением

Линий автоматические и                 компл.                                               556 полуавтоматические для                                                                         4(0,7%) машиностроения и металлообработки

Станки ткацкие                                   шт.                                                18341 89 (0,5%)

Экскаваторы                                    тыс. шт.                                             23,1 6,3 (27,2%)

Бульдозеры                                      тыс. шт.                                             14,1 3,3 (23,4%)

Тракторы                                          тыс. шт.                                             213,6 14,0(6,6%)

Зерноуборочные комбайны            тыс.         шт.                                                 65,2 7,3(11,2%)

Сельское хозяйство Посевные площади                            млн га                                             117,7 76,4(64,9%)

Валовой сбор зерна                             млнт                                               116,7 81,8(70,1%)

Крупный рогатый скот                         млн голов                                      57,0 21,5(37,6%)

Поголовье коров                                    млн голов                                      20,5 9,4(45,7%)

Поголовье свиней                                  млн голов                                      38,3 16,1(41,5%)

Поголовье коз и овец                            млн голов                                     58,2 21,0(36,1%)

Производство мяса                                   млнт                                          10,1 (скот и птица в убойном весе)                5,7(56,4%)

Производство молока                              млнт                                           55,7 32,2 (57,8%)

Производство яиц                                  млрд шт.                                     47,5 37,9(79,9%)

Количество тракторов на 1000 га              шт.                                          10,6 пашни                                                                                                       5,1 (48,1%)

Количество комбайнов на 1000 га            шт.                                            0,6 пашни                                                                                                         3,4(51,5)

 

Последствия либерал-реформирования особенно пагубно сказались на сельском хозяйстве. Сейчас ненавистники Сталина в открытую заявляют о том, что в современной России «историческая миссия, российского крестьянства подошла к концу». А, это означает, что «канула в лету» и продовольственная безопасность страны. Разрушение колхозно-кооперативной собственности началось с Указа Ельцина «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы» (27.12.1991 года).

Он предусматривал немедленный раздел колхозной собственности и переход в течение двух месяцев к частному и коллективно-договорному владению. Но на изменение формы собственности было потрачено не два месяца, а три года. Завершилось окончательное разрушение села принятием Земельного кодекса (25.10.2001 года), утвердившего частную собственность на землю и её свободную куплю-продажу. Тысячи колхозов прошли через банкротство, уничтожившее их на корню. Был выдвинут лозунг: «Фермер нас накормит!». Численность фермерских хозяйств к середине 90-х годов достигла 280 тысяч, а произвели они только 1,9 % продукции. В целом по России валовой сбор зерна составил 82 млн. тонн, вместо 116,7 млн. тонн накануне реформы. В дефолт 1998 года намолот хлеба упал до 47 млн. тонн. Назревал голод, который удалось предотвратить только срочной закупкой зерна и продовольствия в обмен на нефть и газ.

Реформа привела к возврату многоукладности сельского хозяйства. Против сельских тружеников объединились не только банки, хлебоприёмные организации, но и продавцы дизельного топлива, бензина, минеральных удобрений, техники, электричества, задирающие цены на свои товары. В результате два последних десятилетия в почву стало вноситься  лишь 10 % удобрений, применяемых до реформы.

В настоящее время, – как доказательно утверждает академик РАСХН В.И. Кашин, – «ежегодно мы теряем с лица земли русской тысячу деревень; в девяти тысячах осталось по 20–30 человек»; «тысячи сельских школ закрыто, а без школы, вы знаете, без дома культуры, без производства какая может быть деревня?». По сравнению с 1990 годом бюджет села сократился в 45 раз! Отсутствие финансовой поддержки государства усугубляется диспаритетом цен: за тонну солярки сельский производитель вынужден отдать 5 тонн зерна!

За годы либералреформирования валовое производство сельскохозяйственной продукции уменьшилось наполовину; посевная площадь сельхозкультур сократилась на 41 миллион гектар (на 34,8%). При этом из-за нехватки удобрений упало плодородие почвы; государственная поддержка села составляет всего… 1,2% расходной части бюджета – словно и нет в России села, хотя на деревне пока ещё проживает треть населения.

Подобные чудовищные перекосы сказываются не только на сельских жителях, но и на большинстве граждан России. По сравнению с 1990 годом так называемые «нулевые годы» душевое потребление мяса снизилось на 34%, яиц – на 24%, рыбы – на 41%, сахара – на 28%, молочных продуктов российские граждане стали потреблять меньше на 37%. Для  физического выживания людей не хватает белковой пищи, витаминов и просто калорий.

Как видим, западная частнособственническая фермерская модель, которую более двадцать лет навязывают стране либералы, не выдержала конкуренции со сталинской моделью развития сельского хозяйства в России. И происходит это, главным образом, из-за абсурдной аграрной политики, основанной на сознательном и преступном уничтожении коллективных форм хозяйствования.

Второе не менее важное обстоятельство связано с ответом на вопрос: может ли частная собственность на средства производства способствовать формированию социально-инновационной («умной экономики», как говорил будучи президентом РФ Д.А. Медведев)? И.В. Сталин отвечал на этот вопрос однозначно – нет! И это опять-таки подтверждается всем ходом исторического развития. К сожалению, противоположная точка зрения оказывается настолько живучей,[9] что ответить на поставленный выше вопрос крайне необходимо.

Невероятно, но факт – с культивированием у нас рыночных идей из поля зрения теоретиков и практиков исчезла проблема эффективности экономики. Эпоха «судьбоносных реформ» привела к тому, что национальное богатство России как накопленный материальный продукт истории стало интенсивно разбазариваться. Интегрированной системы союзных или, по крайней мере, дружественных нам стран дальнего (как, впрочем, за редким исключением, и ближнего) зарубежья уже не существует. Можно хоть тысячекратно проклинать сталинизм и навешивать на него одностороннюю ответствен­ность за объявленную России западными странами «холодную войну», но всё более очевидно, что сегодняшняя необъявленная война против нашей Державы становится фактом общественного сознания. И если мы только выберемся из неолиберального тупика и не совершим очередных геостратегических преступлений против своего же будущего, нам нечего опасаться происходящего сейчас в мире формирования альтернативных Западу центров глобального политического влияния. Такие центры создаются, к примеру, в Азии. Важно только, чтобы у России – столь же азиатской страны, как и европейской, – было своё достойное место в этой многополярной системе координат. XXI век не будет «вторым американским веком», а вопреки многим заангажированным политастрологам он наверняка станет «столетием Азии», а следовательно, и России.

Вот почему исключительно важно при определении социально-экономической ориентации России учитывать не только наш отечественный опыт, а адаптировать всё лучшее, что накоплено в мировой (в том числе и азиатской) практике. В наши дни уже нельзя вслед за Наполеоном повторять: «Главное ввязаться в бой, а там посмотрим!» или «иного не дано», «альтернативы нет» и т.п. Нельзя надеяться и на реинкарнацию своих далёких предков, сумевших во главе с Иваном Калитой, во многом потворствуя Золотой Орде, накопить силы (в том числе и финансовые) для того, чтобы во главе уже с внуком И. Калиты – Дмитрием Донским собрать и вооружить русское воинство и на Куликовом поле наголову разбить басурманов.

На дворе сегодня не XIV век, а западный «золотой миллиард» – вовсе не простодушная, а во многом более жестокая Золотая Орда. Стремление сделать что-то «для России, но без России» – это сплошная утопия. Развернувшееся в мире глобальное и бескомпромиссное геополитическое противоборство требует предельной концентрации всех возможных ресурсов: политических, финансово-экономических, информационных, но главное – человеческих, с тем, чтобы сформировать в стране самодостаточную экономику.

Осознанно следуя принципу «жать до упора», Российская власть, по существу, ничего не делает для решения этой архиважной и архисложной задачи. Напротив, «монетаристская» программа, фактически предполагающая дальнейшее обнищание и деградацию населения, продолжает оставаться краеугольным камнем её социально-экономической политики. А это означает, что сопротивление этой политике неизбежно. И оно есть. Тем более, что большинство людей на личном опыте убеждается, что созданный в России рынок и лежащая в основе его создания приватизация развалили страну, превратили подавляющую часть населения не только в рабов «своей» компрадорской буржуазии, но и международного капитала.

Люди всё в большей степени начинают освобождаться от стереотипа, будто в советский период человек был лишён собственности. Когда здравоохранение, образование, отдых стали платными, когда прежде регулируемые (по уровню зарплаты и пенсий) цены, коммунальные услуги стали не по карману, все стали понимать, что были совладельцами общей собственности и пользовались её благами.

Следует признать, что благодаря стараниям отечественных творцов «чудо-рынка» и навязанным стране радикальным экономическим реформам был действительно преодолён монополизм государственной (точнее, общенародной) собственности. По мнению реформаторов, сам факт принятия Закона о собственности (1990 г.), в который впервые было включено понятие частной собственности, свидетельствовал о готовности и способности общества к восприятию принципиально новых социально-экономических отношений, уже не связанных с социализмом. Своего рода тактическим манёвром послужили два активно пропагандируемых тезиса: первый – о нереформируемости социалистической системы, якобы гораздо раньше понятой и признанной в восточноевропейских странах; второй – о наличии рынка вообще, как некоего абстрактного «общечеловеческого» образования вне его конкретно-исторической и национальной специфики.

Именно с этих позиций российскому обществу упорно навязывалось представление о том, что иного выбора, кроме «шокового метода», практически не предусматривающего расходов на социальную сферу, одномоментной либерализации цен, внутренней и внешней торговли, ускоренной приватизации, у нас нет. Концепция же более взвешенных и поэтапных преобразований, не допускающая чрезмерных социальных тягот, либо замалчивалась, либо квалифицировалась как нереалистичная и даже антиреформаторская.

Сейчас мало кто помнит, что 11 июля 1990 г. в Хьюстоне (США) прошло экономическое Совещание, посвящённое состоянию и трансформации экономики Советского Союза. В нём приняли участие представители МВФ, МБРР, (ОЭРС) Организации экономического развития и сотрудничества и Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). В начале 1991 г. был опубликован более чем сто-страничный труд, названный: «Экономика СССР: исследование состояния экономики СССР по запросу участников Совещания в Хьюстоне». На русский язык он был переведён под контролем ЕБРР. В этом труде содержались рекомендации по реформированию экономики Советского Союза, определены условия оказания России западной помощи, возможные формы такой помощи. Надо ли удивляться тому, что реформы в России точно соответствовали предложенному сценарию?

В частности, в нём говорилось: «В идеальном случае путь постепенных реформ можно провести.., но мы уже знаем, что такого пути не существует. Восстановление финансовой стабильности потребует очень жёсткого сокращения правительством финансового дефицита, поглощения избыточных вкладов, сильного замораживания кредитов и процентных ставок выше уровня инфляции». В документе настоятельно рекомендовалась «быстрая и всеобъемлющая либерализация цен» и быстрый переход к «либерализации труда». Всё это «не может быть установлено без начального спада производства и занятости», подчёркивалось в нём. Но самый интересный вывод, с которым трудно не согласиться, состоял в следующем пассаже: «Финансовое оздоровление само по себе не даст ничего для установления рынка». Как говорится, «за что боролись, на то и напоролись».

Навязанная России монетаристская концепция, вне зависимости от желания реформаторов, преследовала, по крайней мере, три цели:

Первая – ускоренная трансформация централизованной плановой экономики в рыночную. Для решения этой задачи экономическая теория могла предложить скорее расплывчатые метафоры, нежели точные рецепты, детальные рекомендации, определяющие необходимые ориентиры.

Вторая цель – строгое следование, как уже нами отмечалось, хьюстонскому сценарию, согласно которому Россия должна была стать сырьевым придатком мирового рынка с параллельным свёртыванием обрабатывающей промышленности (для этого при сложившейся структуре нашей экономики достаточно было повысить цены на энергоносители, что и было выполнено).

Наконец, третья цель – «импорт конкуренции», которая в условиях открытой экономики должна была привести к запрограммированному результату – уничтожить наиболее важные российские предприятия как возможных конкурентов на мировом рынке.

Результат известен – в стране начала бушевать инфляция издержек производства, подгоняемая, с одной стороны, ценовым давлением сырьевого и энергетического комплексов, а с другой – излишне монополизированной структурой хозяйства. Повышение цен на сырьё и энергоносители стало с опережением перекладываться на потребителей конечной продукции, спрос на отечественную продукцию упал, производство сократилось к 1996 году вдвое по сравнению с 1991-м.

Экономика попала в заколдованный круг, когда всякое увеличение количества денег в обращении приводило к падению курса рубля и естественному росту цен, в особенности на импортные товары, потоком хлынувшие в Россию в обмен на нефть, газ и другие природные ресурсы. О такой ситуации в народе говорят: «нос вытащил – хвост увяз, хвост вытащил – нос увяз». Из двух зол – инфляция или спад производства – реформаторам надо было выбирать меньшее. Но выбрали, как известно, зло большее – спад производства, совмещённый с кризисом неплатежей. Резко затормозили рост денежной массы, прекратили достаточное финансирование социальных программ, выплату заработной платы и пенсий.

По настоянию экспертов МВФ реформаторы развернули ожесточённую борьбу с дефицитом бюджета. Под воздействием всего этого набора заокеанских экзотических средств усилилась регионализация страны, подталкиваемая политикой бюджетного федерализма. Из-за высоких тарифов на перевозки грузов стало распадаться единое экономическое пространство. Инфляция угрожающе возросла. Как здесь не вспомнить весьма справедливое высказывание одного из создателей концепции социального рыночного хозяйства Л. Эрхарда (ФРГ): «Инфляция – это не стихийное бедствие и не закон природы, а дело рук дураков или преступников, управляющих государством». Это тем более актуально в условиях, когда «правила игры» в нашей экономике устанавливались советниками МВФ, действовавшими не в интересах России.

Коренным для смены централизованной плановой модели экономики на стихийно-рыночную западные советники постулировали вопрос об изменении в России отношений собственности посредством приватизации. Результаты последней напрямую зависели от принятой реформаторами концепции, которая, как выяснилось позднее, «не сработала». По нашему мнению, произошло это в силу ущербности самой концепции, исходившей из следующих постулатов:

1) для сталинской плановой системы якобы характерна неразделённость, совмещённость функций собственности и управления на всех уровнях иерархической лестницы. Следовательно, изменения в системе управления требуют замены прежних отношений собственности новыми. Воспринимая это утверждение как аксиому, реформаторы даже не ставили перед собой вопрос: приведёт ли установление новых отношений собственности к качественной смене одной экономической модели на другую либо вызовет непредсказуемые последствия;

2) априори считалось, что тезис о равноправии форм собственности не что иное, как тактическое допущение, лукавство (правда, вслух об этом не говорилось). Поэтому концепция приватизации изначально исходила из приоритета частной формы собственности, якобы наиболее эффективной;

3) признавалось, что наиболее сложной целью приватизации является реализация преимуществ негосударственных форм собственности (в смысле их гибкости, устойчивости, ответственности и предпринимательской активности). Приватизированные предприятия не получали финансовой, методической и интеллектуальной поддержки, поэтому многие из них оказались в состоянии банкротов.

Стараниями либерал-реформаторов приватизация была доведена до абсурда – две трети ресурсов перераспределились в финансовую сферу и в область торгового капитала. Только 16% предприятий сохранили способность выплачивать налоги, поэтому их максимальная собираемость замерла на уровне 60%. Доходная часть бюджета окончательно рухнула, а сам бюджет стал остродефицитным, или, как говорят специалисты, нерациональным. Резко упали инвестиции, а сумма задолженности предприятий превысила квадриллион рублей.

Ликвидация общественной собственности в России не привела к появлению «эффективных собственников», не развернула, как ожидалось, конкуренции, ведущей к снижению цен. Она стала беспрецедентным в мировой практике отчуждением людей от собственности, чудовищным по масштабам расхищением национального достояния страны: от сырьевых ресурсов до исторических и культурных ценностей. Результат известен: социально-экономические потери от разрушения экономики, науки и культуры, оборонного потенциала по самым скромным подсчётам в два с половиной раза превысили материальные потери советского народа в Великой Отечественной войне.

Наконец, третьим важным обстоятельством, определяющим проверенное практикой теоретическое осмысление И.В. Сталиным проблемы общественной собственности является то, что последняя сама по себе автоматически не может быть реализована в форме конкретного результата. Нужны действия людей, соответствующие объективному ходу развития производительных сил общества и характеру производственных отношений. Любые попытки «идти вперёд с головой, повёрнутой назад», всегда обречены на провал.

Так, обманом и на прямые субсидии западных стран, придя к власти в России и в других социалистических странах, либералы действовали вроде бы вполне объяснимо. В первую очередь они прибрали к рукам финансовые структуры, в одночасье разгромили находящуюся под контролем государства банковскую систему, насадив сотни коммерческих банков. В странах СНГ, Центральной и Восточной Европы была децентрализована пенсионная система и уничтожена налоговая. Но главной сферой своей деятельности они избрали уничтожение социалистических форм собственности, осуществлённое практически по единому сценарию и срежиссированное, по всей вероятности, одним режиссёром.

Но ведь уже в конце 30-х годов XX века обнаружилось, что всё возрастающему обобществлению производства в странах Запада мешает частнокапиталистическая практика. В этих условиях правительства многих западных стран были вынуждены усиливать государственно-монополистические начала в экономике и с помощью государственного регулирования ограничивать своекорыстие частных собственников. В практике западных стран стали частично или полностью использоваться выводы К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, И.В. Сталина без указания авторства последних. Современным результатом использования этих выводов и стала социально-ориентированная рыночная экономика, различные модели которой используются и в наше время.

Можно только сожалеть и удивляться тому, что, вопреки логике исторического развития, вместо конкретного и эффективного поиска социально-оправданного оптимального варианта разгосударствления, отыскания «критической массы» той или иной формы собственности «реформаторы» стали действовать «от обратного», примитивно и, как показала практика, бесперспективно. Во многих случаях «вместе с водой был выплеснут и ребёнок». Никакого позитивного, созидательного проекта у либералов не было и нет, сведений о нём получить невозможно, да и представить себе его даже  мысленно невозможно. В «старые мехи они пытались влить новое вино». Но на тщетность подобной попытки было обращено внимание ещё в Библии.

1. 4. И.В. Сталин «о товарном производстве при социализме»

«Нельзя отождествлять товарное производство с капиталистическим производством, – подчёркивал И.В. Сталин, – Капиталистическое производство есть высшая форма товарного производства… Товарное производство старше капиталистического производства… Спрашивается, почему не может товарное производство (по современному рынок – И.Б., Р.Б.) обслуживать также на известный период наше социалистическое общество, не приводя к капитализму, если иметь в виду, что товарное производство не имеет у нас такого неограниченного и всеобъемлющего распространения».[10]

Как и предвидел И.В. Сталин, проблема товарного производства и товарно-денежных отношений стала одной из наиболее сложных в практике социалистического хозяйствования. Содержанием (совокупностью всех признаков) товарно-денежных отношений при социализме стало производство продуктов как товаров и реализация их на планомерно организованном рынке при посредстве денег. Сущность же этих отношений, т.е. главное в их содержании состоит в том, как считал, Сталин, что, во-первых, обмениваясь товарами, люди, по существу, обмениваются конкретными видами своего труда; во-вторых, на рынке труд любого работника выступает в качестве абстрактного труда, т.е. как затраты труда вообще, безотносительно к его конкретной форме, и принимает форму стоимости товара, находящей своё конкретное выражение в цене.

У товарно-денежных отношений при социализме возникает новая роль, другие границы, иное функционирование. Это новое в содержании состоит в устранении их эксплуататорской природы. Товарно-денежные отношения перестают быть всеобщей формой производства, как это имеет место при капитализме (рабочая сила, земля, недра, леса и воды, фабрики и заводы перестают быть товарами). Существенное отличие социалистических товарно-денежных отношений от капиталистических – планомерный характер их функционирования, отсутствие стихии, анархии общественного хозяйства, разрушительной конкуренции как борьбы всех против всех. В этих условиях общество в лице государства получает возможность управлять товарно-денежными отношениями, т.е. рынком.

Непременным компонентом, исходным и ведущим звеном товарно-денежных отношений И.В. Сталин считал планомерно организованное товарное производство, подчинённое интересам народа и функционирующее в новых социально-экономических условиях, утвердившихся, как уже говорилось, в результате замены системы частнособственнических отношений отношениями социалистической общественной собственности.

Это придало особую форму движению непосредственно-общественных отношений. Реальное социалистическое общество планомерно в масштабе всего народного хозяйства организует весь процесс производства и воспроизводства, планомерно распределяет средства производства и рабочую силу по отраслям экономики, определяет состав, объём и структуру общественного продукта, затраты труда на его изготовление. Сбылось предвидение К. Маркса, что при социализме труд отдельного лица с самого начала выступает как общественный труд, что здесь «…в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путём, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда».[11]

Теория товарно-денежных отношений при социализме широко используется в странах, где успешно продолжается социалистическое строительство (в КНР, на Кубе и во Вьетнаме). Она сложилась в результате долгих исканий и проверок, путём анализа и обобщения практики социалистического хозяйствования и сыграла огромную созидательную роль.

Совсем не случайно, современные идеологи капитализма, пытаясь реформировать или подправить социализм рынком, продолжают утверждать будто бы в самом капитализме находится множество социалистических признаков (коо­перативы, всевозможные ассоциации), а поэтому не стоит рас­сматривать капитализм и социализм как нечто принципиально разное. Во время «горбачёвщины» это нашло отражение в концепции «общечеловеческих ценностей», в «новом политическом мышлении», в неправомерности отождествления современного социального прогресса ни с капитализмом, ни с социализмом, в многообразии форм собственности. Короче, всё сваливалось в кучу, все начали плыть в одной лодке. А затем вообще махнули на вся­кие «измы» и стали толковать о здравом смысле в его извращённом представлении. Тем самым общественное сознание готовилось к оправданию капитализма (на Западе все хорошо жи­вут) и ликвидации социализма посредством рыночных преобразований.

Основоположники марксизма-ленинизма научно доказали, а практика подтвердила, что наличие ассоциированных форм производства в капиталистическом обществе без утверждения социалистической собственности никакого отно­шения к социализму не имеет. Капитализм создаёт лишь материальные предпослыки социализма в виде различных государственно-монополистических форм производства. Правдой является и то, что в свои антикризисные программы капиталистические страны вынужденно включают чисто социалистические меры. Но всё это лишь попытки спасти капитализм, затормозить хотя бы на время его уход в историческое прошлое.

1. И.В. Сталин о характере экономических законов при социализме.

«Доказано, – писал И.В. Сталин, – что общество не бессильно перед лицом законов, что общество может, познав экономические законы и опираясь на них, ограничить сферу их действия, использовать их в интересах общества и «оседлать» их, как это имеет место в отношении сил природы и их законов…».[12]

Будучи последовательным диалектиком, И.В. Сталин исходил из гегелевского понимания закона как «сущего, остающегося в явлении», т.е. как внутренних, существенных, устойчивых, постоянно повторяющихся причинно-следственных связей в системе производственных отношений. В этом случае экономические законы возникают независимо от воли и сознания людей, т.е. действуют объективно. В то же время они реализуются (осуществляются) только через хозяйственную деятельность людей и обнаруживают себя в конкретных экономических формах (скажем, основной экономический закон формации находит своё проявление в цели производства и средствах её достижения, закон стоимости – в цене, закон экономии времени – в производительности труда и её росте и т.д.).

Исходя из того, что каждому способу производства присуща своя система экономических законов, в которую входят специфические, общие и всеобщие экономические законы, И.В. Сталин показал, что система экономических законов социализма складывается на базе утверждения и развития общественной собственности на средства производства и что объективная необходимость и возможность согласованного хозяйствования позволяет социалистическому обществу познавать и сознательно использовать экономические законы через механизм планового управления. Полнота их использования в решающей степени зависит от того, как отмечал Сталин, насколько формы и методы хозяйствования соответствуют содержанию объективных экономических законов и особенностям их действия в конкретно-исторических условиях. Недооценка и тем более игнорирование экономических законов проявляется в волюнтаризме и субъективизме в экономической политике, в забегании вперёд, в попытках «перепрыгнуть» через закономерные этапы в развитии общества без учёта достигнутого уровня развития производительных сил и реальной степени зрелости социально-экономических отношений.

Именно эти теоретические основания были положены И.В. Сталиным в основу определения сущности основного экономического закона социализма,[13] закона планомерного развития народного хозяйства, возникшего как «противовес закону конкуренции и анархии производства при капитализме»[14], и закона стоимости, «сфера действия» которого «при нашем экономическом строе ограничена и поставлена в рамки»[15].

Рассмотрим эту проблематику несколько подробнее с учётом её современной интерпретации.

Так, экономический строй социализма порождает принципиально иные, чем при капитализме, интересы, цели и стимулы, определяющие рост общественного производства, утверждает новые средства их достижения, формирует новые условия действия основного экономического закона.

Высшая цель общественного производства при социализме выступает выражением гуманистического нравственного начала, которое не привносится в экономику извне (к примеру, из сферы социальной, неэкономической духовной), а имманентно присуща его (социализма) экономическому строю, является проявлением его сущности. К этой цели относится направленность самого производства не только на рост материального благосостояния, но и на всестороннее развитие личности. Подобного рода направленность генетически предшествует политике, идеологии, всей духовной сфере.

Отсюда одной из важнейших функций основного экономического закона социализма является формирование и реализация народнохозяйственного критерия социально-экономической эффективности общественного производства. Последняя всегда имеет ввиду соотношение результата (эффекта) и затрат. Социалистическая практика показала, что для выражения общеэкономического содержания эффективности общественного производства лучше всего применять не пресловутый ВВП, а национальный доход, отнесённый к количеству занятых в общественном производстве работников (иначе говоря, производительность общественного труда)[16]. В среднем уровне производительности труда представлены как достигнутая обществом ступень развития производительных сил, так и состояние общественного прогресса. Совсем не случайно В.И. Ленин подчёркивал, что «производительность труда – это, в последнем счёте, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя»[17].

Не случайно и другое: за время сталинских пятилеток Советский Союз стал отставать от уровня США только на одну треть (исходным пунктом было примерно 2 % от уровня США). По данным американского исследователя Пола Кеннеди, СССР в среднем в течение 63 лет развивался на 2,18 % быстрее, чем США. Средние темпы роста США за эти годы составляли около 2 % в год. Значит СССР развивался по меньшей мере в два раза быстрее, чем ведущая мировая держава.

Ценой огромных усилий к 1938 году, уровень индустриального производства СССР составил уже 850 % к уровню 1913 года. Это означает, что с 1922 года по 1938-й за 16 лет уровень индустриального производства в СССР вырос в 67 раз… Аналогов таких темпов восстановления хозяйства и роста история не знает. Продовольственная проблема была решена: страна стала производить примерно на 30 % больше сельхозпродукции, чем в 1928 году.

В то же время за годы либералреформирования (1990–2010) производительность труда в постсоциалистической России упала почти в 40 раз. Иными словами, исторический опыт социализма свидетельствует, что производительность основанного на общенародной собственности на средства производства, объединённого в масштабе общества, коллективистского по своему характеру труда выступает в роли главного социально-обусловленного источника роста благосостояния людей. Фактически и юридически социалистическое общество признаёт правомерными только трудовые доходы своих граждан. Такой порядок был закреплён в сталинской Конституции СССР 1936 года и во всех последующих конституциях социалистического государства.

«На базе обобществления средств производства» возник и другой экономический закон – «планомерного развития народного хозяйства» – подчёркивал И.В. Сталин. Этот закон – отмечал он далее – «даёт возможность нашим планирующим органам правильно планировать общественное производство. Но возможность нельзя смешивать с действительностью. Это разные вещи. Чтобы эту возможность превратить в действительность нужно изучить этот экономический закон, нужно овладеть им, нужно научиться применять его с полным знанием дела, нужно составлять такие планы, которые полностью отражают требования этого закона»[18].

Здесь следует отметить, что объективную необходимость существования и развития общества при любом экономическом строе составляет пропорциональное рас­пределение труда по различным видам производства. Как писал К. Маркс, «… для соответствующих различным массам потребностей масс продуктов требуются различные и количественно определённые массы общественного совокупного труда. Очевидно само собой, что эта необходимость распределения общественного труда в определён­ных пропорциях никоим образом не может быть уничтожена опреде­лённой формой общественного производства, – измениться может лишь форма её проявления»[19].

Реализуя экономическое господство ассоциированных произ­водителей во всём хозяйстве, обусловленное общенародной собствен­ностью, и полное подчинение производства удовлетворению сово­купных общественных потребностей, действие закона планомерного развития народного хозяйства обеспечивает прогрессивное, поступательное развитие производи­тельных сил и производственных отношений.

Подчёркивая определяющую роль планомерности в становлении нового способа произ­водства, В. И. Ленин отмечал: «… только то строительство может заслужить название социалистического, которое будет произво­диться по крупному общему плану, стремясь равномерно использо­вать экономические и хозяйственные ценности»[20].

Закон планомерного развития народного хозяйства имеет не только свойственное отношениям планомерности специфическое со­держание, но и определённую количественную меру – непосред­ственно общественное рабочее время. При капитализме это регулиро­вание осуществляется законом стоимости через движение товарных цен. При социализме благодаря общественной собствен­ности на средства производства регулирование производства происходит путём прямого сознательного контроля общества над своим рабо­чим временем.

В этом случае регулирование структуры произ­водства совокупного продукта в соответствии с общественными по­требностями осуществляется через использование непосредственно общественного рабочего времени. Говоря о будущем социалистиче­ском обществе, Ф. Энгельс писал, что «план будет определяться в ко­нечном счёте взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда»[21].

Общество определяет связь между количеством общественного рабочего времени, затрачиваемым на производство определённого предмета, и размерами общественной потребности, которую удовлетворяет этот предмет. Указывая на планомерную, непосредственно общественную экономическую форму труда и рабо­чего времени как меру регулирования обществом пропорций обобще­ствлённого производства, К. Маркс писал: «Его общественно-плано­мерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями»[22].

При капитализме распределение живого и овеществлённого труда происходит в стихийно-рыночной форме, вследствие чего эко­номические пропорции и связи в общественном производстве осуще­ствляются путём постоянных отклонений, ценой растраты националь­ного богатства, ухудшения положения трудящихся. «…Для капита­лизма, – как указывал В. И. Ленин, – необходим кризис, чтобы создавать постоянно нарушаемую пропорциональность …»[23] Типич­ным состоянием капиталистической экономики является постоян­ное нарушение хозяйственной пропорциональности – диспропор­циональность.

Вот и сейчас в мире бушует беспримерный экономический кризис (коллапс), ввергая человечество в состояние тревоги и неопределённости. Властная верхушка России и обслуживающие её идеологи пытаются навязать обществу мысль, что никто не знает причины кризиса, что Россию он задел случайно, у нас он носит поверхностный характер и т.д.

Основоположники марксизма-ленинизма и И.В. Сталин в их числе, давно раскрыли природу экономических кризисов при капитализме и пути выхода из них. Так, в работе «О диалектическом и историческом материализме» И.В. Сталин отметил: «В капиталистических странах частнокапиталистическая собственность находится в вопиющем несоответствии с общественным характером процесса производства, с характером производительных сил. Результатом этого является экономический кризис». И сделал весьма актуальный для сегодняшнего дня вывод: «Чтобы уничтожить кризисы, надо уничтожить капитализм»[24].

Только социализм создаёт возможность и необходимость согласованного, непосредственно об­щественного (на основе единого плана) распределения рабочего времени, материальных и финансовых ресурсов по важнейшим от­раслям народного хозяйства в соответствии с потребностями об­щества.

Планомерное развитие не может осуществляться без взаимо­связи всего общественного хозяйства, при которой различные звенья всеобщей кооперации труда организованы для согласованного произ­водства совокупного общественного продукта. Оно предполагает, следовательно, установление пропорциональности, согласованно­сти и сбалансированности всех коренных экономических пропорций в общественном масштабе. «Постоянная, сознательно поддерживае­мая пропорциональность, – подчёркивал В. И. Ленин, – действи­тельно,  означала бы  планомерность…»[25].

Отметим, что ни социалистическая плановая экономика, ни капиталистическое хозяйство не функционируют в полном соответствии со своей чисто теоретической моделью. К тому же обе эти системы в реальном бытии нельзя признать совершенными. Поэтому на практике каждая из них воплощает смешанный тип экономики, представляющей собой диалектически взаимообусловленное движение от «рынка к плану» и «от плана к рынку». То есть, условно говоря, и на Западе, и на Востоке экономика переживает определённый переходный период. Вероятнее всего, планово-социалистические и рыночно-капиталистические элементы будут какое-то время сосуществовать одновременно в любой системе.

Следовательно, дилеммы затруднительного выбора между «рынком» и «планом» попросту не существует. Можно и должно использовать практику того и другого и на основе достижения гармонии между ними найти новый механизм эффективного хозяйствования. При этом тенденции и закономерности происходящих в обеих системах перемен важно представлять с предельной ясностью, с тем чтобы избежать ошибок и просчётов в формировании стратегии и тактики экономического развития.

В этой связи, важное значение приобретает поднятый И.В. Сталиным вопрос о законе стоимости при социализме. Представляется, что в современных условиях анализ этого вопроса приобретает особо важное значение.

«Там, где есть товары и товарное производство, – отмечал Иосиф Виссарионович, – не может не быть и закон стоимости.

Сфера действия закона стоимости распространяется у нас прежде всего на товарное обращение, на обмен товаров через куплю-продажу, на обмен главным образом товаров личного потребления. Здесь, в этой области, закон стоимости сохраняет за собой, конечно, в известных пределах роль регулятора производства».[26]

Задача заключается в том, чтобы, используя требования закона стоимости, государство создало такие условия, которые бы мотивировали повышение производительности общественного труда и, следовательно, снижение издержек производства и цен у экономически самостоятельных предприятий, монополизм которых во всём мире объективно усиливается под воздействием научно-технического прогресса.

Закон стоимости, как показал И.В. Сталин, действует в системе экономических законов со­циализма. Существенные особенности этой системы определяются основным экономическим законом социализма и законом планомер­ного развития народного хозяйства. Это и обусловливает специфику действия закона стоимости при социализме. Она сказывается в роли, механизме, характере и границах его действия. Закон стоимости в условиях социализма, подчёркивал И.В. Сталин, сознательно используется в системе плано­мерно   организованного производства.

В нём выражается качественная и количествен­ная определённость товарно-денежных отношений, предпосылкой которых является общественное разделение труда на определённых этапах развития общества. Производство продуктов как товаров предполагает возмездность обмена, его определённую эквивалент­ность, регулируемую общественной стоимостью. Тем самым обмен товаров стимулирует рост производительности труда, прогресс в об­щественном разделении труда, снижение общественно необходимых затрат в производстве каждого вида продукции. В этом, собственно, и заключается та экономическая роль, которую выполняют специ­фические свойства закона стоимости.

Для обеспе­чения реального снижения общественной стоимости и определения соотношения между отраслями народного хозяйства требуется учёт стоимости как реальной величины, выражающей общественно не­обходимые затраты труда. Марксистско-ленинская теория рассма­тривает стоимостный учёт как общественный процесс формирования и реализации общественной стоимости. В условиях социализма этот процесс протекает в планомерно организованном производстве. Здесь не требуется стихийный, рыночный учёт общественного труда. Закон стоимости используется как один из элементов в системе планового регулирования. Конечно, закон планомерного разви­тия не есть какой-то комплекс законов, включающий действие всех других законов. Но он требует, чтобы существующая связь между объективными законами и их взаимопроникновение реализовались. В этом смысле и использование закона стоимости есть элемент си­стемы планового регулирования.

Однако, то обстоятельство, что товарно-денежные отношения и закон стоимости используются в плановом порядке, не означает, что они сами по себе планомерны. Они планомерны постольку, поскольку включены в систему планомерно развивающейся в целом экономики. Лишь в общей системе экономических законов социализма, при опре­деляющей роли основного экономического закона и действия закона планомерного развития, закон стоимости становится элементом системы планомерного регулирования. Поэтому, если открыть путь к свободному действию закона стоимости вне плановой системы регулирования, он будет действовать с отрицатель­ными для общества последствиями, что наблюдается сейчас в реальной российской действительности. Равнение всего хозяйства лишь на стоимостные факторы означает равнение на узкие места, что временно даёт высокий стоимостный результат в интересах отдельных звеньев экономики, групп, лиц, но при этом неизбежно приводит к цикличности процесса воспроизводства.

Каков же конкретно механизм действия закона стоимости при социализме?

Важнейшая его черта (относящаяся к действию всех других экономических законов) заключается в том, что этот закон, вы­ражая сущность данных производственных отношений, неизбежно выражает и свойственные им противоречия товарных отношений, про­тиворечия товара (и, в частности, между стоимостью и потребительской стоимостью).

Считается, что известная ограниченность использования возможностей сто­имостной формы при социализме заключается в том, что стоимость выражается через цены, а каждая цена есть сумма других цен, вби­рающая в себя все отклонения и случайности в ценообразовании. В связи с этим использование цен при определении стоимостных пропорций производства может вести к известным отклонениям от оптимума в натуральных пропорциях. Ценовой расчёт не даёт абсо­лютно точного представления о реальных величинах общественного продукта, которыми располагает общество и которые используются в его экономической жизни. В ценах проявляются и противоречия непосредственно общественного труда. Цена есть всегда сумма других цен, которые так или иначе отклоняются от стоимости. По­этому, как показала наша отечественная практика, планирование народного хозяйства требует сочетания стоимо­стных и натуральных показателей. Только в сочетании те и другие обеспечивают достижение цели со­циализма с наименьшими затратами   ресурсов.

Таким образом, главная функция закона стоимости при соци­ализме – стимулирование снижения индивидуальных общественно необходимых затрат.

Цена имеет определённое экономическое содержание, которое проявляется в её учётной и стимулирующей функциях, чрезвычайно важных для обеспечения необходимых пропорций, для роста эффективности производства. Необоснованные цены не позволяют правильно учитывать издержки народного хо­зяйства, стимулировать их снижение и определять эффективность производства. Несомненно, что недостаточно экономное в прошлом расходование предприятиями топлива, энергии, металла и других видов материальных ресурсов в немалой степени связано с недостаточной экономической обоснованностью цен на них.

Цена и в условиях социализма является денежным выражением стоимости и представляет собой первое её внешнее выражение. Только через цену может проявиться стимулирующее и учётное значение стоимости, её воздействие на экономию труда и материаль­ных ресурсов, на технический прогресс, на общественное разделение труда и пропорции. Вместе с тем приближение цен к общественной стоимости не исключает воз­можности и необходимости закономерных в плановом порядке от­клонений цены от стоимости. Это плановое от­клонение не означает, однако, что в основе цен лежит нечто иное, чем стоимость, ибо денежные единицы, в которых выражаются цены, это определённое количество денежного товара, соответствующее его стоимости, так как номинальная единица счёта была бы бессодержательной, не могла бы служить орудием хозяйственной практики.

Новое содержание товарно-денежных отношений, считал И.В. Сталин, в особенности действие закона стоимости порождают новую форму цены. Процесс ценообразования в стихийном порядке заменяется установлением цен на организованном рынке в плановом порядке. Плановая цена – это новая форма цены, характеризующая собой не только изменение содержания товарно-денежных отношений, но и их формы. Плановое образование цен соответствует природе общественной собственности и социалистического труда. Свободное от планирования ценообра­зование приводит к стихийному формированию доходов предприятий и трудящихся, к стихийному распределению ресурсов между предприятиями, а следовательно, к неравномер­ности развития отдельных отраслей и районов, и, в конечном итоге к большим потерям, вызывает цикличность развития, нарушение планомерности. «Свободные цены» в условиях высококонцентриро­ванного производства неизбежно приводят к проявле­нию монополистических тенденций. На предупреждение такого рода тенденций и борьбу с ними были направлены решения партии и правительства ещё в первые годы социалистического строи­тельства.

Таким образом, специфическое содержание цены в условиях социализма заключается не в том, что она складывается не в результате игры стихийных сил, что она плановая цена, что планомерно устанавливаются и её соответствие стоимости и отклонения от стоимости. Цены играют большую роль как элементы общей си­стемы планового регулирования народного хозяйства. Но роль цены при социализме ограничена по сравнению с частнособственническим хозяйством. Хотя цены товаров и оказывают известное воздействие на темпы развития отдельных отраслей, на пропорции в народном хозяйстве, однако они не играют решающей роли в регулировании производства и распределении.

Цена при социализме оказывает воздействие на производство лишь как одно из орудий народно-­хозяйственного плана. Например, посредством цен стимулируется рост сельскохозяйственного производства в КНР, других социалистических странах, и это дало положительный результат. Однако сами по себе цены не могли бы вызвать тот сдвиг, который здесь произошёл. Подъём сельскохозяйственного производства сопровождался планомерным снабжением сельского хозяйства средствами производства, удобрениями, организацией под­готовки кадров, всей системой агротехнических и организационных мероприятий, осуществляемых государством.

В условиях социализма действует и закон спроса и предложения. Однако планирование производства и товарного оборота не допускает стихийного действия данного закона и его непосредственного влияния на цены товаров. Несоот­ветствие спроса и предложения и здесь оказывает (как и всякая диспропор­ция) отрицательное влияние на экономику, порождая определённые негативные явления. Оно проявляется в случае избытка спроса в сфере обобществлённого оборота в давлении на цены, в попыт­ках завышения цен, ухудшения качества продукции, пере­боях в материально-техническом снабжении и соответственно в про­изводстве. В сфере отношений между обобществлённым сектором и индивидуальными потребителями оно может проявляться в отложенном спросе, в очередях, в растратах времени покупателей, в известном безразличии производителей к качеству, в незаконном повышении цен и т. д.

Поскольку же цена содержит как основное условие воспроиз­водства покрытие издержек предприятий, она должна включать и нормативно определённую часть стоимости прибавочного продукта в форме прибыли. Так как прибыль служит источником средств для различного рода материального поощрения и поскольку в ней отра­жается экономия материальных и трудовых ресурсов, она имеет важное значение в хозяйственном механизме. Являясь одним из экономических показателей, прибыль воплощает хозрасчётный интерес пред­приятия. Вместе с тем чрезмерная прибыльность некото­рых отраслей обрабатывающей промышленности (причём часто при повышении издержек производства) не стимулирует экономии сырья, топлива, электроэнергии, трудовых затрат. И то и другое – свидетельство недостаточного учёта действия закона стоимости.

* * *

Предпринятый нами анализ экономических воззрений И.В. Сталина свидетельствует о том, что в современной России властям предержащим, объявившим себя консерваторами «со знаком модерн», есть о чём задуматься. Прошло почти 20 лет со времени  контрреволюционного переворота августа–декабря 1991 года, когда был разрушен Советский Союз. Перевёртыши и «друзья» Запада обещали тогда как плату за восстановление власти буржуазии немедленное внедрение новейших достижений науки и техники и на этой основе быстрый подъём экономики, безбрежную демократию и всеобщее процветание. Теперь они, думается, убеждаются, что и в самих, что ни на есть «развитых» западных странах, как и предвидел И.В. Сталин, положение стремительно осложняется тем, что:

во-первых, разворачивающаяся в мире цивилизационная, как её называют, катастрофа развеяла миф об устойчивости западной модели экономики и жизнеустройства общества и, следовательно, назрела ситуация, когда эта экономика и жизнеустройство должны быть изменены;

во-вторых, процессы глобализации утвердили господство в мировой экономике ТНК, что, с одной стороны, привело к вытеснению имманентно присущих капитализму противоречий в сферу политики, а с другой – к практически полному свёртыванию демократии в жизни западных стран (могущественное руководство ТНК, а точнее «мировое правительство» никем не избирается, никому не подчиняется, никем не контролируется и ни перед кем не ответственно, а все права и свободы ужались до прав сытого, имущего и агрессивно-алчного меньшинства);

в-третьих, западная цивилизация стала сверхциничной и безнравственной по отношению к остальному миру, что проявляется, в первую очередь, в двойных стандартах, в делении человеческого общества на «своих» и «чужих», а государств на демократические и «страны-изгои» и во многом другом;

и наконец, в четвёртых, свойственная капитализму попытка сделать человеческие потребности столь же безмерными, что и человеческие производительные способности, на практике проявляется в патологизации социума. Академик Э. Байков многократно и справедливо указывает в своих трудах: основное направление инновационного процесса в мире уходит в сторону от человеческой природы, от человеческой физиологии, от человеческого естества. Задача наращивать и разнообразить потребление делает его бездумным, бессмысленным, вредным как для физического, так и для психического здоровья людей и чудовищно ресурсно-энергозатратным.

Тысячу раз был прав И.В. Сталин, когда говорил о том, что марксистско-ленинская теория развивается и проверяется под воздействием общественной практики, и, в свою очередь оказывает на неё, мощное преобразующее воздействие. В наши дни становится всё более очевидным, что время распоясавшихся клеветников и очернителей имени действительно великой личности, воплотившей в себе всю совокупность новых общественных отношений, безвозвратно уходит. Ход истории свидетельствует, что все их примитивно-подлые инсинуации и лживость превращаются в прах, очищаются свежим ветром научно-аналитических трудов непродажных историков, экономистов, свидетельств современников И.В. Сталина.

 

Доктор экономических наук,                                                   Игорь Михайлович

профессор, академик РАЕН                                                     Братищев

 

Кандидат экономических наук,                                        Раиса Васильевна

профессор                                                                                 Братищева

 

декабрь 2014 года

 

 

[1] Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик // Советские конституции: Справ. М., 1963. С. 235.

[2] Сталин И.В. О диалектическом и историческом материализме. М., 1950. С. 72.

[3] См.: Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик // Советские конституции. С. 235–236.

[4] Там же. С. 236–237.

[5] См.: Политическая экономия: Учеб. М., 1954. С. 390–401.

[6] Заметный вклад в эту дискуссию внесли советские исследователи М. Колганов, Н. Колесов, Я. Кронрод, Н. Цаголов, П. Скипетров, А. Ерёмин, А. Тарасов, М. Васюнин, В. Семёнов, В. Шкредов, Г. Козлов, А. Пашков, А. Бойко, В. Черковец и многие другие.

[7] Достижения сталинского периода в развитии экономики хорошо известны. См.: к примеру главу 5 «Строительство социализма в СССР», подготовленную А.А. Пригариным в монографии «Теория и практика социализма и перспективы его в XXI веке». М.: изд-во ИТРК, 2009 – С. 175–204.

[8] Примечание: 1990-й год взят как базовый перед началом преддверия шоковых либеральных реформ, а 2007 как год, предшествующий кризису 2008-го года. И.Б.,Р.Б.

[9] Приведём образчики самых свежих на этот счёт заявлений. Так, в интервью «Литературной газете» (2009, № 46, 18–24 ноября. – С. 11) назвавший себя независимым исследователем из Новосибирска Николай Козиенко делает следующие выводы: «Только в приватизированных производствах возможно успешное развитие производительных сил, а исходным может быть только частнособственническое производство». И ещё: «Только стремление индивидуумов, составляющих формацию, к безграничному росту потребностей служит основой для развития производительных сил».

[10] И.В. Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. М.: Госполитиздат, 1952. – С. 14–15.

[11] Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23 – С. 18.

[12] И.В. Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. – С. 6

[13] И.В. Сталин. Там же, с. 40

[14] Там же, с. 8

[15] Там же, с. 21

[16] Этот показатель пригоден и для международных сопоставлений, разумеется, с переводом расчетов на единую методологию. – Прим. авт.

[17] В.И. Ленин. Полн. Собр. соч. Т. 39. – С. 21.

[18] И.В. Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. – С. 8–9.

[19] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. – С. 460–461.

[20] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37. – С. 21–22.

[21] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. Т. 20. – С. 321.

[22] Там же. Т. 23. – С. 89.

[23] В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т.3. – С. 621.

[24] Сталин И.В. О диалектическом и историческом материализме. – С. 60.

[25] В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т.3 – С. 620

[26] И.В. Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. – С. 19.